Расчудесный Хуливуд
Шрифт:
– Похоже на то, что ты бил кого-то по лицу и по темени.
– Да нет, что вы! У меня руки всегда такие. Роешься на помойке – вот, бывает, и порежешься. А иногда мне приходится драться, чтобы постоять за себя.
– Вот и расскажи, что же такое шепнула тебе Мими, что ты разъярился и забил ее до смерти?
Котлета невольно задрожал, хотя ему и было ясно, что ублюдок и сам не верит в то, что говорит, а только пытается нагнать на подростка страх.
Канаан вернулся вместе с Диппером, который по-прежнему держал его за руку и, судя по всему, боялся отпустить. Умственно недоразвитый
А тот и впрямь не ведал жалости. Он смотрел на Котлету, как на какую-нибудь мошку под микроскопом или как на собачье дерьмо, в которое его угораздило ступить.
– Вы бы лучше у Му спросили, – сказал Котлета.
Хулигэн подался вперед и неожиданно ласковым голосом произнес:
– Знаешь что, уебыш? Я могу повесить это убийство на тебя. Что бы эта потаскушка Му ни наболтала.
– Только она все равно скажет вам, что это не я. Да меня там и не было, когда все это случилось.
– Что ж, тогда я повешу убийство на этого зассыху.
Он кивнул в сторону Диппера.
– Диппер и мухи не обидит.
– Ну, а кто же еще прячется вместе с вами в этом доме?
– Никто не прячется. Кое-кто живет там, потому что им негде жить.
– Постоянные жильцы?
– Есть и постоянные, но большинство то появляется, то исчезает. Пьяницы, психи. Кого там только нет.
– Расскажи мне о постоянных жильцах. Котлета на мгновение задумался, ему надо было сообразить, что к чему. Все знают, что нельзя сотрудничать с полицией. Начинаешь сотрудничать – и вот они уже выбивают из тебя имена и адреса, выдавливают номера телефонов, а потом звонят туда, откуда тебе только чудом удалось убежать.
– Никто из постоянных жильцов не обидел бы Мими.
– Но, может, кто-нибудь из них видел убийцу? Тебе это в голову не приходило? Назови мне несколько имен – и я задам этим людям парочку вопросов.
Котлета подумал о том, что, если он не назовет Хогана в качестве одного из постоянных жильцов, то это сделает за него кто-нибудь другой, – и тут же полицейские примутся искать Хогана, решив, что Мими убил именно он, а когда не найдут, то уж наверняка укрепятся в этом мнении. И тут кто-нибудь из легавых – хотя бы этот засранец с багровой рожей – вспомнит, что Котлета, перечисляя имена, пропустил Хогана, и это их, несомненно, озадачит. Или, может быть, они поищут как следует – и найдут тело Хогана под листом картона – и тогда…
– Не хер тебе столько думать, – сказал Хулигэн. – Так мозги просрать можно. Давай, отвечай на мой вопрос.
Котлета назвал клички примерно двадцати человек, часть из которых была с ним в одной компании, тогда как другие были всего лишь случайными знакомыми, с которыми он встречался при тех или иных обстоятельствах. Упомянул и Хогана, однако не выделил его ни голосом, ни как-нибудь по-другому.
Хулигэн записал имена. Пару раз он велел Котлете говорить, чтобы он успел все записать, помедленней.
И вдруг Хулигэн спросил:
– А
– А какая разница? – ответил Котлета.
– Только, на хер, не гоношись. Вопросы тут задаю я, ясно? Задал вопрос – получил ответ, и гак далее. Ты кем себя, на хер, воображаешь? Адвокатом?
– И кстати, сынок, может быть, тебе нужен адвокат? – спросил Канаан.
Хулигэн и Котлета, не сговариваясь, хором сказали:
– Что?
Только Котлета сказал это, переспрашивая, а Хулигэн, отшивая непрошеного заступничка.
– Тебя ведь зовут Котлетой, верно? – спросил Канаан.
– Меня зовут Кентукки!
– Ну, хорошо, есть у тебя и такая кличка. А настоящее имя?
Котлета замялся.
– Джон, – в конце концов признался он.
– А все называют тебя Котлетой. Это ведь правда?
Котлета кивнул. Внезапно ему захотелось расплакаться, потому что старый загнанный детектив отнесся к нему по-доброму.
– Вот, Котлета, я и спрашиваю: может быть, тебе нужен адвокат? – сказал Канаан.
Хулигэн вскочил с места, как будто в задницу ему вставили шило. Он схватил Канаана за руку и отвел в сторонку.
– Какого хера ты суешь нос куда не надо?
– Погоди-ка. А кто просил меня подойти и помочь?
– Я попросил тебя сводить дурачка в уборную.
– Не хочется мне связываться с тобой, Хулигэн, – устало сказал Канаан.
– Тогда сделай, как я сказал. Отъебись.
– Ты ведешь себя совершенно неправильно. Ты запугиваешь этого мальчика, этого сосунка, в отсутствие адвоката. Даже из комиссии по делам несовершеннолетних никого нет.
– Я расследую убийство.
– Это мне ясно, но он все равно подросток – это тебе любой подтвердит, – и если ты продолжишь допрос в отсутствие адвоката или полномочного представителя, то смело можешь потом подтереть жопу протоколом допроса.
– А кто на меня заявит?
– Он сам на тебя заявит. Это с одной стороны. И я на тебя заявлю. Это с другой.
Хулигэн с явным отвращением капитулировал.
– Хочешь поприсутствовать – валяй. Кресло найдется. Но адвокаты нам ни к чему. И Социальная служба тоже. На данной стадии расследования.
– Договорились, – усаживаясь в кресло, сказал Канаан.
Он уселся так, чтобы один подросток оказался слева от него, а другой справа. Диппер посмотрел на него с благодарностью.
– Сержант Канаан из полиции нравов, специалист по несовершеннолетним, – отрекомендовал его Хулигэн. – Всю жизнь старается защитить ребяток вроде вас, даже если самим ребяткам не хочется, чтобы их защищали. Он не даст вам ответить ни на один опасный для вас вопрос.
Котлета искоса посмотрел на Канаана. Его беспокоило, не собираются ли легавые поиграть с ними в злого и доброго следователей.
– Но если тебе хочется, ты можешь потребовать и адвоката, – разъяснил Канаан.
Котлета на минуту задумался, а потом сказал: да нет, ладно, постараюсь рассказать все, что знаю.
– Скрывать мне нечего, – гордо закончил он.
Есть у тебя что скрывать, подумал Канаан. И у всех у нас есть что скрывать. И мы вынуждены скрывать это, иначе мир переломает нам все кости и выпьет нашу кровь до последней капли.