Расцвет и упадок государства
Шрифт:
С политической точки зрения города можно разделить на три типа. Вероятно, большинство городов управлялось мелкими вождями. Правитель на Ближнем Востоке назывался лугалем, в Микенах — ванаксом, в Индии — кшатрием [37] ; в библейской книге Иисуса Навина мы видим, что каждый из десятков завоеванных израильтянами городов управлялся «царем», хотя нигде точно не указывается, какой властью он обладал. Такой тип города отличается от вождества главным образом более разработанной правительственной системой и усложненной социальной структурой. К социальным группам аристократов и простолюдинов добавилась группа назначаемых руководителей — которые, поскольку они должны были владеть грамотой, были уже не просто подчиненными вождями, а также добавился отдельный класс несвободных людей или рабов. Их хозяевами могли быть правитель, частные лица и иногда храм.
37
To немногое, что известно о том, как управлялись города-государства на Ближнем Востоке, см.: Т. Jacobsen, «Early Political Development in Mesopotamia,» Zeitschrift f"ur Assyrologie und Vorderasiatische Arch"aologie, 52, 1957, p. 91 — 140; N. Bailey, «Early Mesopotamian Constitutional Development,» American History Review, 72, 4, 1967, p. 1211–1236. О Микенах см.: L. R. Palmer, Myceneans and Minoans (London: Faber and Faber, 1965), p. 97 — 107.
Города второго типа вообще не представляли собой независимого сообщества. Они были частью более крупных политических образований, в которых они служили либо столицами, либо провинциальными центрами. Так, насколько мы можем судить, обстояло дело в Месопотамии, объединенной Саргоном примерно в 2350 г. до н. э., в Китае со времен первых имперских династий, в Индии в период централизованной империи (320–185 гг. до н. э., 320–500 и 1526–1707 гг. н. э.) и в доколумбовой Латинской Америке на всем историческом промежутке, на котором мы можем проследить ее историю [38] .
38
Об этом типе города и об устройстве его правительства см.: В. Sjoberg, The Pre-Industrial City: Past and Present (New York: Free Press, 1961), p. 108–144, 182–255.
Наконец, третий тип представляет собой самоуправляющиеся города. Этот тип мог существовать в преддинастической Месопотамии, но в основном ограничивался средиземноморским побережьем. Только в таких самоуправляемых городах греки, римляне и, возможно, также этруски и финикийцы (карфагеняне) могли прийти к новому принципу правления; только здесь такая форма правления сохранялась достаточно долго — на протяжении веков — и стала частью «классического» мира. О политической системе этрусков, которые оставили о себе очень мало документов, почти ничего не известно. О Карфагене мы знаем, что это был настоящий город-государство, и Аристотель планировал включить его конституцию в свою ныне утерянную коллекцию из 158 таких документов. И это практически все, что мы знаем, и за это нам следует благодарить Рим, который хорошо постарался, уничтожив не только город, но и записи, которые могли бы пролить свет на историю и правительственное устройство Карфагена. Поэтому данный раздел будет посвящен исключительно Греции и Риму.
Каким образом классические города-государства выросли из общин, которые, наверняка, им предшествовали, практически неизвестно. Если предположить, как это делалось в недавних исследованиях [39] , что эти общины изначально состояли из сообществ, возглавляемых «большим человеком», в которых правительство большей частью ограничивалось управлением домохозяйством, в какой-то момент времени там могло иметь место то, что греческие авторы впоследствии называли synoikysmos, или «объединение домов». Как там ни обстояло дело, с этого момента правительство больше не ограничивалось «большой семьей», как в племенах без вождей, и не сосредоточивалось в руках одного-единственного человека, как в вождествах. Напротив, города-государства рассматривались как коллективные предприятия и управлялись многими людьми. Для наших целей не имеет значения, был ли тот или иной город-государство олигархией, как большинство городов при зарождении и многие из них — на протяжении долгого периода времени после этого, или же он преобразовался в демократию. Неважно также, представляла ли собой элита, из которой происходили правители в первом случае, настоящую аристократию (как они любили говорить о себе) или просто олигархов, которые были обязаны положением своему богатству (как обычно считали их оппоненты). Независимо от того, насколько они были многочисленны и каков был источник их власти, выдающейся чертой классических городов-государств было то, что их граждане сами назначали определенных лиц из своего же круга, чтобы те правили ими. Эти лица действовали (или предполагалось, что они будут действовать) от имени сообщества, а не ради своих личных целей. Другими словами, мы говорим не столько о правителях, сколько о чиновниках.
39
Некоторые современные попытки объяснения см. в трудах: Y. Ferguson, «Chiefdom to City-States: The Greek Experience» in T. Earl, ed., Chiefdoms: Power, Economy and Ideology (London: Cambridge University Press, 1991), ch. 8; M. Stahl, Aristokraten und Tyrannen im archaischen Athen (Stuttgart: Steiner, 1987), esp. p. 140–144, 150–175.
Можно посмотреть на этот предмет и по-другому. Общества с политическими системами, о которых мы говорили до сих пор, а также империи и феодальные общества, которые я опишу в следующем разделе, не знали различия между «правительственной властью» и «собственностью», или, по крайней мере, это различие не было четким [40] . Не важно, был ли правитель слабым или сильным, но он правил (т. е. возглавлял, приказывал, издавал указы, судил, облагал налогами и при необходимости наказывал) теми, кто был «его», независимо от того, были ли эти люди членами его рода, вождями низшего ранга (наместниками), его сторонниками, домашней челядью, вассалами, арендаторами или рабами (которые, в виде военнопленных, существовали и в ряде более развитых вождеств). Это означает, что «политической» власти в современном смысле этого слова не существовало, и, конечно, не было и соответствующего термина. Во всех этих обществах было некоторые люди, которые властвовали над всеми остальными, будь то просто главы рода, «большие люди» или полновластные вожди. Однако все они без исключений правили не в качестве «публичных» должностных лиц, а в качестве индивидов, которые благодаря своему полу, возрасту, божественному происхождению или сочетанию всех этих признаков считались вознесенными над остальными и тем самым заслуживающими власти.
40
Ситуация, описанная только что, привела к бесконечным спорам между учеными о том, существовала ли в этих обществах «частная собственность». См., напр.: A. M. Bailey and J. R. Llobera, eds., The Asiatic Mode of Production (London: Routledge, 1981).
Ситуация в классических городах-государствах была совершенно иной. Конечно, и греческий полис (насколько позволяет судить доступная нам информация), и римская республика долгое время сохраняли следы предыдущей системы. В обоих случаях граждане не составляли единое целое, но подразделялись на «демы», «фратрии», «курии», «центурии» и «племена», которые, по крайней мере в Риме, голосовали en bloc [41] . Кроме того, ни в том, ни в другом случае граждане не были организованы на основе кровных уз и поэтому могли спокойно жениться на дочерях друг друга. Тем более городские сообщества не основывались на какой бы то ни было форме «владения» одного человека другим. Напротив, в Греции и Риме «правительство» (arche, imperium) определялось как форма власти одних людей над другими, которые, в отличие от членов семьи и рабов, были равны (homoioi) перед законом и не «принадлежали» друг другу ни в каком смысле. Так была проведена очень четкая граница между частной (idios, res privata) и публичной (demosios, res publica) сферами. Внутри дома (oikos, domus)
41
Совместно (лат.). — Прим. пер.
Насколько мы можем предположить, таких структур, как полис, еще не существовало в Микенской цивилизации, простиравшейся на территории Южной Греции вдоль Эгейского моря на протяжении второго тысячелетия до нашей эры. Не встречаются они и в «Илиаде» Гомера, которую населяли исключительно вожди (basileis), члены их родов и их по большей части анонимные сторонники [42] . Указания на их существование впервые встречаются в другом, предположительно более позднем эпосе — «Одиссее», написанном незадолго до 700 г. дон. э., и предположительно изображающем социальное устройство за век или два до этого [43] . В ней есть отрывок, где Телемах, сын героя, придя к Менелаю, сообщает хозяину, что он пришел «не за общим народным, за собственным делом». Как будто специально, чтобы убедить читателя в приходе «дивного нового мира», поэт прибегает к подобной терминологии и еще в двух местах. Во втором отрывке тот же Телемах говорит женихам своей матери, которые разоряли его наследство, что это дом его отца Одиссея, а не «публичное место» [44] [45] .
42
См.: R. Drews, Basileus: The Evidence for Kingship in Geometric Greece (New Haven, CT: Yale University Press, 1983).
43
Самый лучший современный анализ общества, описанного Гомером, представлен в работе: M. I. Finley, The World of Odysseus (London: Penguin, 1979).
44
Гомер. Одиссея. М.: Наука, 2000. IV.314, III.82, ХХ 264–265.
45
В русском переводе В. А. Жуковского в соответствующем стихе использовано слово «гостиница», поэтому данный смысловой оттенок отсутствует. — Прим. научн. ред.
Еще одно доказательство возникновения полиса как нового типа политического образования дает надпись, найденная на Крите и датированная второй половиной VII в. до н. э. В ней граждане Дрероса торжественно постановили и объявили, что магистрат с титулом «kosmos» не имеет права вторично занимать этот пост, пока не пройдет десять лет, иначе его лишат гражданских прав и «все, что он делал как kosmos [курсив добавлен], будет считаться недействительным и ничтожным». Отметим различие между должностью, которая является временной, и человеком, который ее занимает и который продолжит жить своей частной жизнью, после того как его полномочия закончатся. В настоящее время это является самым ранним из известных нам прямых упоминаний магистратов [46] .
46
Надпись опубликована в издании: R. Meiggs and D. Lewis, eds., A Selection of Greek Historical Inscriptions to the End of the Fifth Century ВС (Oxford: Clarendon, 1975), № 2. Я благодарен своему коллеге, доктору Г. Герману, за то, что он привлек мое внимание к этой публикации.
Разработка зрелой теории разделения власти и собственности — по-видимому, самого важного политического изобретения во все времена — заняла, вероятно, не одно столетие. При этом более ранние представления, смешивавшие то и другое, изживались нелегко. В Афинах, например, только во время реформ Солона в 594/3 г. до н. э. было отменено долговое рабство и была проведена четкая грань между свободными (гражданами) и несвободными (рабами); в Риме та же реформа была проведена еще позже. Последним значимым политическим теоретиком, который, глядя назад в историю, хотел править городом, как если бы он был расширенным домохозяйством, был Платон в диалоге «Государство». За это его критиковал Аристотель, который совершенно справедливо указал, что семья и город представляют собой абсолютно различные институты, и что социальные принципы, лежащие в основе одного, неприменимы к другому [47] . Используя Платона в качестве мишени для критики, Аристотель, писавший примерно в середине IV в. до н. э., посвятил первую часть своей «Политики» в основном детальному исследованию этого различия [48] . Он был совершенно прав, поместив это в начало своей книги. В сравнении с этой идеей, все прочие конституционные установления, которые он обсуждает в книге — или которые существовали в каждодневной жизни различных городов-государств — имели второстепенное значение, можно сказать, почти никакого.
47
Об отношениях между полисом и ойкосом см.: J. Ober, «The Polis as a Society: Aristotle, John Rawls and the Athenian Social Contract» in M. G. Hansen, ed., The Ancient Greek City-State (Copenhagen: Royal Danish Academy, 1993), p. 130–135.
48
См.: W. J. Boot, «Politics and the Household: A Commentary on Aristotle's Politics Book I,» History of Political Thought, 2, 2, Summer 1981, p. 203–226.
Правительственные органы в городах-государствах не соответствовали нашему привычному разделению на исполнительную, законодательную и судебную власти [49] . Вероятно, самым важным отдельным институтом было общественное собрание. По-видимому, Рим был уникален тем, что в нем было не одно собрание, а целых четыре, каждое из которых охватывало особую часть населения, голосовало по своей системе и приобретало особую конституционную значимость по отношению к трем остальным в различные исторические периоды. В других местах существовало единое собрание, включающее в себя всех граждан, т. е. взрослых мужчин, не являвшихся ни частью домохозяйства других (т. е. рабами), ни чужеземцами. Собрание сходилось по требованию председательствующих магистратов, либо регулярно, через определенные промежутки времени, либо когда этого требовали обстоятельства. В Афинах — единственном городе, о котором у нас есть такая информация, — по-видимому, проходило около 40 собраний в год. Основной функцией собрания было принятие законов, называвшихся в Греции nomoi, а в Риме — leges, но оно также избирало должностных лиц и имело право окончательного решения по вопросам войны и мира. Наконец, в Афинах и, возможно, и в других греческих городах собрание имело право отправлять в изгнание путем остракизма граждан, бывших, по его мнению, политически опасными.
49
Лучшим кратким описанием институтов античного города-государства остается монография: V. Ehrenberg, The Greek State (New York: Norton, 1960 edn.).