Расёмон – ворота смерти
Шрифт:
— Может, кто-то из монахов принес, — крикнул Тора с веранды, куда успел ретироваться из соображений безопасности.
— Хм… — Акитада вытер руки о полы платья и пристальным взглядом смерил фигуру божества.
Сейчас он уже заметил, что это изображение Будды-Амиды. Лицо выточенной из дерева статуи было ярко раскрашено, глаза — коричневым цветом, губы — густым красным. Столь же яркими были украшения на шее и руках. Вдруг один из драгоценных камней на шее зашевелился. Акитада подошел ближе и увидел жирную сине-зеленую муху, вяло перебиравшую
Они сошли по ступенькам во дворик, но там Акитада вдруг остановился и оглянулся.
— Интересно, а что находится за зданием? Пойдем посмотрим.
Густой кустарник и мелкие деревца вплотную подступали к самым стенам строения. Акитада и Тора пробирались сквозь заросли, пока не вышли на узенькую тропинку, огибавшую святилище. Они следовали по тропинке вдоль стены здания, и она привела их к глубокому оврагу, за которым начинался горный склон. Здесь тропинка кончалась, упираясь в каменную площадку.
— Как думаешь, зачем она тут? — спросил Акитада.
— Не знаю. Но здесь недавно кто-то был. — Тора указал на сломанную ветку кустарника.
Они заглянули через овраг на другую сторону горного склона, возвышавшегося живописной зеленой стеной, поросшей лианами, папоротниками и мелкими деревцами, ненадежно примостившимися в каменистых расщелинах. Гревшаяся на солнце ящерка, заслышав их, мгновенно улизнула в норку, мелькнув проворным хвостом.
— Странно как-то, — сказал Тора. — Кроме этой каменной плиты, здесь ничего нет. Так кому же и зачем понадобилось протаптывать сюда тропу?
Поросшая мхом и лишайником плита была величиной примерно в половину обычной циновки. Акитада наклонился и пощупал темное пятно, растерев то, что осело на пальцах. Понюхав их, он заключил:
— Масло. — И прибавил: — Дешевое масло. У нас дома для фонарей используют масло лучшего качества. Кто-то приходил сюда в темноте с масляной лампой. — Акитада распрямился и обвел глазами овраг. Внезапно его осенило. Неожиданная мысль так поразила Акитаду, что он не сразу поверил себе. — Тора, видишь вон тот серый камень причудливой формы на другой стороне оврага?
— Похоже на фигуру, высеченную из камня. Будда, наверное.
— Да. Монахи приходят сюда для богослужения, и по меньшей мере однажды кто-то был здесь в темное время суток. Беги во двор, побудь там немного и послушай.
— А что послушать?
— Не важно! Беги и послушай!
Тора ушел, недоуменно качая головой, а Акитада попытался припомнить хоть несколько строчек из какой-нибудь сутры. Впрочем, с молитвами у него всегда было плоховато. Ну да ладно, подойдет любой текст. Чуть повысив голос, он начал читать вслух первое пришедшее ему на ум стихотворение:
КострыАкитада вдруг умолк, сообразив, что совершенно неосознанно выбрал стихотворение о безответной любви. В нем очень точно описывалась столь знакомая ему душевная боль.
Из кустов выскочил Тора, дико вращая глазами по сторонам.
— Какой костер? Где-то горит костер?
— Нет никакого костра. Я просто хотел узнать, услышишь ли ты меня оттуда.
— Хо-о! Еще как слышал! Если б я не знал, что вы здесь, клянусь, я решил бы, что это кто-то внутри святилища.
— Я так и подозревал. А теперь давай-ка на минуточку вспомним об этом чудесном исчезновении. О том, что принц был здесь в какой-то момент, а уже в следующий исчез, нам известно лишь со слов пятерых свидетелей, не считая Сакануоэ, утверждавших, что он распевал сутры внутри святилища.
Глаза Торы округлились.
— Думаете, кто-то находился здесь и громко распевал сутры в то время, как принц был уже мертв? А куда же тогда они дели его тело?
— Подозреваю, что принц и не приезжал сюда. Убийца сыграл его роль.
— Сакануоэ? Но как ему это удалось? Возница видел, как принц садился в повозку и как вышел из нее уже здесь.
— Не забывай: все происходило в темное время суток. Мы же с тобой не видели лиц тех, кто встречался нам по дороге сюда. Сакануоэ мог облачиться в церемониальное платье принца и ехать в повозке. — Помолчав, Акитада задумчиво пробормотал: — Только вот у принца волосы были седые. Их-то как раз в темноте можно разглядеть. — Вдруг он хлопнул кулаком о ладонь. — Ну конечно!
Для этого-то ему и понадобилась рисовая мука! Поверь мне, Тора, все происходило именно так! Принца убили в его столичных покоях. — Акитада схватил Тору за руку. — Пойдем! Теперь нам осталось выяснить лишь несколько деталей.
Пробравшись через заросли во двор, они наткнулись там на юного розовощекого монаха. Тот топтался на месте и озадаченно озирался по сторонам, как будто что-то потерял.
— А-а, вот и вы! — вскричал он, завидев их. — А я увидел лошадей и подумал: куда вы делись?
— Мы с другом проезжали мимо и решили посетить это прославленное место, — ответил ему Акитада. — Оно действительно вдохновляет. Мы только что любовались священной статуей в скале. Это правда, что на тех, кто ей поклоняется, сходит особая благодать? — Он отвязал поводья своей лошади.
— О да, это действительно так, достопочтенный господин. Вы, наверное, говорите о статуе Якуси, Исцеляющего Будды. — Оглядев дорогое платье Акитады и его слугу, монах поспешно предложил: — Если хотите, можете заказать у нас молебен, который пройдет в ваше отсутствие. Отвести вас туда, где принимают такие заказы?