Раскаянье дьявола

Гранхус Фруде

Я жива, мама.

Рыдания не стихали.

Я не утону.

Вода залила верхнюю губу.

Я выживу.

Она дышала носом.

Ради тебя, мама.

Глава 69

Проверив все комнаты, Гюру вышла под дождь. Направилась напрямую в хлев, даже не потрудившись натянуть капюшон. Она все время оглядывалась, было заметно, что все ее органы чувств напряжены до предела. Рино следовал за ней, но держался чуть позади.

Пока он пытался понять, что происходит в голове его коллеги, раздался звонок телефона, классический трек AC/DC. На дисплее высветилось имя сына.

— Давай попозже! — сказал Рино еще до того, как сын заговорил.

— Я просто хотел спросить, можем ли мы поехать куда-нибудь на осенних каникулах.

— Иоаким, уроки начались две недели назад, а ты уже думаешь о каникулах.

— На каникулах все куда-то едут, кроме нас.

Рино почувствовал, как по спине стекает дождевая вода. Он промок до нитки и не понимал, как Гюру удается не чувствовать то же самое. А она продолжала непоколебимо двигаться вперед, словно было бы предательством не искать Иду до последнего.

— Мама говорит, на каникулах я останусь у тебя.

Рино не помнил, чтобы они с Хеленой о таком договаривались.

— Иоаким, я стою под дождем.

— А?

— Девочка, которую похитили…

— Вы нашли ее?

— Почти. Надеюсь.

— Sorry. Созвонимся.

Он стоял, не сводя глаз с Гюру. Она опустилась на одно колено и заглянула за какой-то камень. Он вдруг почувствовал угрызения совести. У него никогда не хватало времени на Иоакима, вообще никогда.

— Все вокруг обыскали. — к Рино подошел ленсман.

— А соседей опросили? — Рино видел в отдалении четыре дома.

— Всех, кроме бывшей жены. — Ленсман кивнул на выкрашенный белой краской дом в нескольких сотнях метров отсюда, едва видимый за березами. — Она его, как чумы, боится. Не общались несколько десятилетий. Она не совсем в своем уме, насколько я понимаю, и не выходила из дома уже целую вечность.

— Но ведь и она могла что-то видеть.

Ленсман пожал плечами.

— Мне сказали, она живет в своем собственном мире.

Рино махнул рукой Гюру, которая выжидательно смотрела на мужчин. Последние несколько метров она прошла очень медленно, и Рино видел, что она боится. Боится плохих новостей.

— Бывшая жена Хенрика Хансена живет вон в том доме.

Гюру внимательно посмотрела на дом.

— Они годами не общались.

— Кто-нибудь с ней говорил?

— Еще нет.

Уверенными шагами, не оборачиваясь, Гюру направилась к дому. Рино пожал плечами, взглянув на ленсмана, и последовал за ней, стараясь не наступать на лужи. Он догнал ее на подходе к дому.

— Дождь стихает, — сказала она и повернулась к нему.

Рино этого не заметил. Только теперь он посмотрел на небо и увидел, что в тучах наметился просвет.

Они шли по самой середине грунтовой дорожки, так как колеи от колес были доверху заполнены водой. Березовая аллея вела к небольшой, полностью затопленной полянке. Было заметно, что за домом давно никто не ухаживает. Краска отслоилась, а на некоторых окнах виднелись следы влаги между стеклами. Гюру остановилась и обвела взглядом фасад. Она мельком взглянула на горную гряду на заднем плане, а потом подошла к самому дому. Рино последовал за ней, держась чуть позади. Дойдя до крыльца, она проделала тот же ритуал: медленно огляделась по сторонам и взялась за ручку.

—

Она одна здесь живет? — спросила Гюру.

— Как я понял, да.

— За закрытой дверью?

— Видимо, много лет не выходила.

Гюру прислонилась ухом к двери и прислушалась.

— Либо она нам откроет, либо мы взломаем дверь, — сказала она.

Глава 70

Время пришло. Они кружили вокруг нее всю вторую половину лета.

Земляные осы.

Мощнейший дождь на какое-то время отогнал их, но совсем скоро они вылезут снова и их будет больше, чем раньше.

Она упаковала все еще полчаса назад. Сначала всех мишек и других плюшевых зверушек, потом остальные игрушки. Затем аккуратно сложила всю одежду и, наконец, сняла постельное белье. Теперь все было сложено на крыльце, а она стояла и разглядывала пустую комнату девочки. Все эти годы она чувствовала запах Сары — в одеж­де, в постельном белье, да даже в плюше некоторых игрушек. Но теперь все будто бы вымерло.

Пришло время воссоединиться.

Эмилия села на кровать и провела рукой по матрасу. За последние полгода Сара быстро выросла. Еще летом от ног до края кровати было приличное расстояние, как вдруг она заполнила собой всю кровать. Эмилия уже присмотрела новую кровать, которой хватило бы до подросткового возраста. Обычно по вечерам она сидела у Сары, уже после того как та засыпала, и смотрела на нее, пытаясь представить себе, как с возрастом будет меняться ее лицо. Первый школьный день, она будет стесняться и теребить край форменного платьица. Подростковый возраст, когда начнут проявляться признаки будущей красоты — понемногу, потихоньку. Конфирмация. Она вцепилась в матрас. Раньше она представляла себе Сару, красивую, в белом переднике, невинную, как ангел. Но почему-то в этот раз у нее не получилось. Она отстранилась от того, к чему относилась конфирмация. Женщина взглянула на стену, на оставшийся на стене крестообразный след, где обои были другого цвета. Символ того, что когда-то было. Грандиозной лжи.

Эмилия сидела и слушала, как стучал по крыше дождь. Скоро в ее дверь постучат люди в полицейской форме. Медленными движениями она начала расстегивать пуговицы на вязаной кофте. Потом на рубашке. Расстегнула молнию на юбке, и юбка упала на пол. Пальцами ног стянула чулки. Потом прошла в свою спальню и открыла дверцу шкафа. Какое-то время она стояла, пересчитывая пуговицы, а потом решилась. Черное платье в крупные розы подойдет как нельзя лучше. Она зашла в ванную и остановилась перед зеркалом. Платье сидело отлично. Эмилия распустила волосы, расчесала их, а потом снова собрала в пучок. Нанесла на губы чуть-чуть помады нейтрального цвета, припудрила нос и лоб. Женщина в отражении держалась хорошо, несмотря на все невзгоды. Осторожная полуулыбка. Она находилась в гармонии с самой собой. Совсем скоро они встретятся — мать и дочь.

Эмилия еще раз обошла все комнаты и попрощалась c тем, что стоило запомнить. В такой день, как этот, она была готова отпустить все плохие воспоминания. Она остановилась в дверях комнаты Сары. Одежда на полу напоминала сброшенную чешую той, что скоро попрощается с жизнью. Запах на какое-то время останется, а потом выветрится окончательно. Она закрыла глаза и вспомнила последний момент вместе с дочерью — как она накрыла ее, спящую в коляске, одеялом. А потом навсегда закрыла за собой дверь.