Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана
Шрифт:
Таким образом, семь (или пять или шесть) жен у Грозного и семь (или шесть) жен у Клавдия.
Далее, оказывается, когда Клавдий вздумал жениться в шестой раз на своей племяннице Агриппине, ему пришлось обратиться за разрешением к сенату, поскольку браки между близкими родственниками не дозволялись и считались кровосмесительными. Вот что пишет Светоний: «Обольщенный лукавствами Агриппины, которая была дочерью его брата Германика и пользовалась своим правом на поцелуи и родственные ласки, он нашел людей, которые на ближайшем заседании предложили сенату обязать Клавдия жениться на Агриппине, якобы для высшего блага государства, и дозволить подобные браки для всех, хотя до той поры
Мы видим очень хорошее соответствие.
• МНОГО ЖЕН. — В обеих версиях специально обсуждается тот яркий факт, что у правителя было необычно много жен. Не то шесть, не то семь.
• ОДИН ИЗ БРАКОВ ЦАРЯ ПРОТИВОРЕЧИЛ СЛОЖИВШИМСЯ ОБЫЧАЯМ. — В романовской версии четвертый брак Грозного противоречил церковным правилам. Жениться более трех раз не разрешалось.
В «античном» жизнеописании Клавдия подчеркивается, что его желание жениться на своей племяннице Агриппине шло вразрез со сложившимся обычаем, запрещавшим браки между близкими родственниками. Такие союзы считались кровосмесительными и осуждались в Риме.
• ОСОБОЕ РАЗРЕШЕНИЕ ВЛАСТЕЙ ДЛЯ ЖЕНИТЬБЫ В ЧЕТВЕРТЫЙ ИЛИ В ШЕСТОЙ РАЗ. — Про Ивана Грозного сообщается, что он обратился к церковному Собору с просьбой разрешить ему четвертый брак. Собор рассмотрел прошение и дал разрешение. Хотя и запретил аналогичные поступки всем другим людям.
В «биографии» Клавдия сказано, что он подговорил нескольких знакомых провести через римский сенат постановление о разрешении жениться на племянницах. Сенат пошел навстречу императору и принял такой указ. После чего Клавдий тут же женился на Агриппине. При этом подчеркивается, что римское общество все равно продолжало рассматривать подобные браки как неправильные, поскольку только два человека последовали примеру Клавдия.
• ЖЕНИВШИСЬ САМ, ПРАВИТЕЛЬ УСТРОИЛ БРАК БЛИЗКОГО К НЕМУ ЧЕЛОВЕКА. — В романовской версии, Иван Грозный, женившись в СЕДЬМОЙ раз, одновременно женил и своего сына Федора. То есть практически одновременно отпраздновали две свадьбы — царскую и его родственника.
В «античной» версии император Клавдий, женившись в ШЕСТОЙ (или седьмой) раз, тут же отпраздновал свадьбу и своего старшего центуриона, лично явившись к нему на его бракосочетание.
Прежде чем оставить этот сюжет, приведем здесь, для полноты картины, также и более подробный рассказ Тацита об этой прошумевшей женитьбе Клавдия.
«Брачный сговор Клавдия с Агриппиною подкрепляла и распространившаяся об этом молва и их вышедшая за пределы дозволенного близость; но они еще не осмеливались торжественно справить свадебные обряды, ТАК КАК ЖЕНИТЬБА ДЯДИ НА ПЛЕМЯННИЦЕ БЫЛА ДЕЛОМ НЕСЛЫХАННЫМ; такой союз считался кровосмесительным, а пренебречь этим они не решались из опасения, как бы их поступок не навлек несчастья на государство. Конец этому промедлению был положен Вителлием… Задав вопрос Цезарю, подчинится ли он требованиям народа и совету сената, и получив ответ, что он такой же гражданин, как все прочие… Вителлий… прибывает в сенат… и просит разрешения выступить первым» [833], т. 1, с. 197–198.
Далее Вителлий с жаром убеждает сенаторов согласиться на брак Клавдия с племянницей. Сенаторы, ясное дело, тут же соглашаются. Причем единодушно. Тацит говорит: «Все единодушно советуют принцепсу вступить в брак… Агриппина превосходит всех остальных славою своего рода…
Не было недостатка в таких, кто, восклицая, что если Цезарь промедлит, то они женят его насильственно…
Этот брак принцепса явился причиною решительных перемен в государстве» [833], т. 1, с. 198–199.
9. Гибель мальчика Друза, сына Клавдия, — это гибель царевича Дмитрия, сына Грозного
Стоит обратить внимание на одну многозначительную фразу Светония, проскользнувшую в жизнеописании Клавдия. Рассказывая о мальчике Друзе, сыне Клавдия, Светоний говорит: «Друз у него умер еще на исходе отрочества: он играл, подбрасывая грушу, и задохнулся, когда поймал ее ртом» [760], с. 141. Не о гибели ли царевича Дмитрия сказано здесь? Ведь мальчик Дмитрий, «играя ножиком в тычку», подбрасывал его и, как заявила годуновская следственная комиссия, сам напоролся на нож. И погиб. Напомним, что Клавдий — это Иван Грозный. Поэтому этот сын Клавдия вполне может оказаться отражением Дмитрия Ивановича, сына Грозного. Напомним, что, по мнению комиссии, маленький Дмитрий был подвержен эпилепсии и порезал себе горло. Так что Светоний вполне мог решить, что Друз «задохнулся, поймав ртом» какой-то предмет.
Спрашивается, а откуда в рассказе Светония взялась ГРУША? Выскажем гипотезу. По-латински, груша (плод) — PIRUM, а груша (дерево) — PIRUS, см. [666:1]. Но ведь латинское ПИРУС (pirns) очень близко к русскому слову ПОРЕЗ, порезать, а латинское ПИРУМ (pirnm) похоже на слово ПЕРО, как иногда называют нож или кинжал. ПЕРО в данном случае могло произойти от слова ПОРОТЬ, ПЫРНУЛ, распороть ножом или кинжалом. Так что, скорее всего, в старинном оригинале, который редактировали в эпоху Реформации, было сказано, что мальчик ПОРЕЗАЛСЯ ножом или ПОРАНИЛ себя, ПЫРНУЛ ножом. Редакторы лукаво заменили слово «порез» на «грушу». Суть дела затуманилась, чего, надо полагать, и добивались. Скорее всего, это делали специально.
10. Клавдий — изверг, жестокий царь
Про все фантомные отражения Ивана Грозного летописцы увлеченно, с жаром, с массой подробностей, рассказывают, что он был невероятно жесток. Следует ожидать, что то же самое мы сейчас услышим и о Клавдии. Надо ли говорить, что наш прогноз полностью оправдывается? Мы цитируем Светония.
«Тридцать пять сенаторов и более трехсот римских всадников были казнены им с редким безразличием…
Природная свирепость и кровожадность обнаруживалась как в большом, так и в малом. Пытки при допросах и казни отцеубийц заставлял он производить немедля и у себя на глазах. Однажды в Тибуре он пожелал видеть казнь по древнему обычаю, преступники уже были привязаны к столбам, но не нашлось палача; тогда он вызвал палача из Рима и терпеливо ждал его до самого вечера…
Звериными травлями и полуденными побоищами увлекался он до того, что являлся на зрелище ранним утром и оставался сидеть даже тогда когда все расходились завтракать» [760], с. 142–143.
Мы опустим дальнейшее перечисление кровавых подробностей, поскольку это становится уже утомительным. Важен лишь факт их описания.
Подведем итог. В жизнеописании Клавдия, как очередного фантомного отражения Ивана Грозного, вновь детально рассказывается о его зверствах.