«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России
Шрифт:
Разумеется, в условиях экономической блокады считалось, что для удовлетворения потребностей молодой республики в импорте все меры хороши. Сам В. И. Ленин прямо говорил о допустимости «полулегальных» форм сотрудничества с зарубежными бизнесменами. Понятно, что в этой ситуации Красин «сделался, так сказать, шефом государственной контрабанды» [1605] . А уж опыта нелегальной работы ему было не занимать. Не будем забывать, Красин с дореволюционных времен располагал отличными связями в Швеции и Финляндии, которые теперь стали ключевыми пунктами в организации поставок в Россию и вывозе из страны драгоценных металлов. Причем не все его контакты представляли собой образцово законопослушных бизнесменов. Многие имели связь с контрабандистами, через таких людей в первую революцию и шли поставки в Россию динамита и пироксилина. Иногда средства на приобретение крупных партий вооружения для подпольщиков поступали от иностранных спецслужб, в тот период главным образом от резидента японской разведки в Швеции Мотодзиро Акаси. Именно он профинансировал приобретение оружия для нелегальной переброски в Россию на пароходе «Джон Графтон». Приняв на борт прямо
1605
Либерман С. Дела и люди. Гл. Х.
1606
О’Коннор Т. Э. Инженер революции. С. 75.
Хорошо зная хватку Красина в отношении всего, что касалось денег, а также то обстоятельство, что он буквально с первого дня взялся за создание за границей системы совзагранбанков, учрежденных и функционировавших в соответствии с западным банковским законодательством, но представлявших по существу подконтрольные прообразу Государственного банка СССР, Народному банку РСФСР, дочерние кредитные организации, Ленин сделал упреждающий ход и провел решение, чтобы все заключаемые Красиным «на золотую монету договоры предварительно шли на утверждение Политбюро». Очевидно, Владимир Ильич опасался создания заграничной империи Красина, неподконтрольной Москве, но существующей за ее счет. Он четко осознавал, что Красин на это способен и, почувствовав слабину Кремля, может пуститься во все тяжкие.
Естественно, Красин был крайне недоволен этим обстоятельством, сочтя его проявлением недоверия и чуть ли не личным оскорблением. Он жестко и бурно протестовал. Но Ленин остался неумолим: «Крайне необходимо экономить золото изо всех сил. Политбюро не видит деловых оснований для отмены своего решения» [1607] . И Леониду Борисовичу, как неоднократно бывало и прежде, пришлось смириться.
Хорошо изучивший характер Красина Ломоносов отмечал, что тот был не склонен идти на обострение в отношениях не только с руководителями высшего уровня, но даже с собственными подчиненными. Обходить острые углы и склонять голову перед высшими инстанциями, ну хотя бы внешне, — полностью в духе Леонида Борисовича. Знакомым Юрий Владимирович не стеснялся говорить об «особенностях» реагирования Красина на острые ситуации — сперва вспылить, закатить истерику, а потом «скиснуть» и замять дело [1608] . Так произошло и на сей раз: Красин смирился, но внутренне не подчинился [1609] . И мы будем иметь возможность в этом убедиться. При его опыте и знаниях ему ничего не стоило обосновать любое свое решение и ввести в заблуждение самую высокую «Инстанцию», ибо там попросту не нашлось бы равных ему профессионалов.
1607
Ленин В. И. ПСС. Т. 51. С. 196.
1608
Ломоносов Ю. В. В Народном комиссариате путей сообщения (ноябрь 1919 — январь 1920) // Минувшее: Исторический альманах (Париж). 1991. № 10. С. 49.
1609
Справедливости ради, надо признать, что на склонность Красина к некой неуравновешенности, истеричности указывает и Ленин, характеризуя некоторые сообщения Леонида Борисовича из-за рубежа, особенно в плане его реакции на замечания и указания на недоработки. Так, в ноябре 1921 г. Ленин пишет Красину: «Ваша депеша… почти истерична». Или о нем же: «Добейтесь же (не истерик Красина, а) точного…» (Ленин В. И. ПСС. Т. 54. С. 5, 11). Мне же интересно: Ломоносов употребил это слово, характеризуя Красина, самостоятельно или все же с подсказки, например, Фотиевой? Ведь именно на то время пришлось обострение его отношений с Леонидом Борисовичем.
Для сношений со штаб-квартирами фирм, занимавшихся, например, импортом леса из России, для их приемщиков на местах разрабатывались совместно с шифротделами посольства СССР в Лондоне специальные коммерческие шифры, позволявшие защищать от конкурентов информацию о пароходах, грузе, номенклатуре товаров. Обычная торговая практика, хорошо известная в Европе буквально с момента изобретения телеграфа. И поначалу все работало. Но вот сидит уполномоченный ГПУ в Архангельске, скучает от серых будней и страдает: иностранцев мало, а результат по выявлению шпионажа к отчетной дате дай. А тут шифровки на телеграфе, да еще и для связи с некоторыми «из бывших». Ну как тут упустить такой прекрасный шанс отличиться? Немного ловкости рук, и дело о шпионской сети готово. Ну, а далее по принципу: «То, что вы на свободе, не ваша заслуга, а наша недоработка». И здесь для получения признания все методы хороши. Понятно, что подобное не способствовало развитию внешней торговли.
«Россия вовлечена в интересный эксперимент, который они [большевики] начали с чистого листа, — заявил Ллойд-Джордж еще 20 января 1918 г., доверительно беседуя с издателем и своим близким другом лордом Ридделлом. — Нам остается только дождаться его окончания и посмотреть, что они сделают» [1610] . А дальше Лондон стал действовать в привычной ему манере двойных стандартов. И хотя в стране сохранялось официально признанное представительство России во главе с
1610
Lord Riddell’s War Diary, 1914–1918. London, 1933. P. 308.
1611
Вопросы истории. 2002. № 3. С. 110.
Следует отметить, что Ллойд-Джордж как раз очень к месту предложил снять торговое эмбарго с России и начать консультации, которые поначалу представлялись как контакт с российским кооперативным союзом. Первые признаки изменения настроений в отношении правительства большевиков на Западе очень хорошо уловил только что прибывший в Лондон из Петрограда в декабре 1918 г. бывший министр финансов и премьер-министр В. Н. Коковцов. «В Англии, а того больше в Америке, положительно никто не хочет вмешиваться в русские дела, их не понимают пока. Англичане в руках лейбористов, и сам успех Ллойд-Джорджа на выборах [1612] был результатом сделки: он обещал рабочим, что Англия в Россию не пойдет, а рабочим здесь представляется, что большевики — это социалисты, друзья и защитники бедного пролетариата», — отмечал он [1613] .
1612
Первые всеобщие выборы после заключения 11 ноября 1918 г. Компьенского перемирия (процедура состоялась недалеко от французского городка Компьень) между Антантой и Германией прошли в Великобритании 14 декабря 1918 г. На них с «ошеломляющим успехом», как пишут и сегодня британские историки, победила правительственная коалиция во главе с Ллойд-Джорджем. В. Н. Коковцов покинул Лондон 22 декабря, так что явился свидетелем триумфа премьер-министра, и, конечно, это событие произвело на него, только что тайно бежавшего через границу с Финляндией из Советской России, где его ожидал новый арест органами ВЧК, огромное впечатление.
1613
Коковцов В. Н. Из моего прошлого (1903–1919). Минск, 2004. С. 872.
Коковцов весьма точно угадал тенденцию в настроениях в Великобритании. Постепенно понимание происходящего приходило и к правящей верхушке большевиков. Примечательно, что одним из первых политиков в Советской России, которые предполагали именно такое развитие событий, был Красин. «Если военное положение будет развиваться, как мы предполагаем, — мирные переговоры неизбежны, — писал Красин еще 25 октября 1919 г. жене в Швецию. — Дальнейшая затяжка войны вряд ли выгодна даже нашим настоящим врагам, и если до зимы Деникину не удастся нас добить (а вряд ли ему это удастся), то, пожалуй, Англия поймет, что в ее собственных интересах попытаться справиться с большевиками в экономической области на почве некоторых ограниченных, но мирных сношений» [1614] .
1614
Красин Л. Б. Письма жене и детям, 1917–1926 // Вопросы истории. 2002. № 3. С. 91.
Уже в июне 1921 г. Красин начал в Лондоне переговоры о концессионном соглашении с Лесли Уркартом, человеком достойным того, чтобы уделить ему несколько строк. Этот многоопытный деловар 25 лет провел в России, владел крупными горными предприятиями, прекрасно изъяснялся на великом и могучем «и внешностью напоминал скорее русского просвещенного помещика, чем английского предпринимателя» [1615] . До революции Уркарт являлся председателем Русско-Азиатского объединенного общества, которому принадлежали многие металлургические заводы и золотые прииски. С Красиным был знаком еще по Баку, где англичанин не только работал на компанию нефтепромышленника-старообрядца Шибаева (управлял нефтепромышленными фирмами «Товарищества С. М. Шибаев», «Олениум» и «Борна»), но и некоторое время совмещал бизнес с обязанностями британского генерального консула.
1615
Либерман С. Дела и люди. Гл. ХIV.
Казалось бы, для проекта все складывалось благоприятно. В середине июля 1921 г. Красин находился в Москве. Ленин не возражал против сдачи в концессию 4 предприятий. Внешне все были «за». Особенно после того, как Ленин одернул тех, кто пытался тормозить процесс предоставления концессий. «Зарубите себе и всем на носу: архижелательны концессии. Нет ничего вреднее и гибельнее для коммунизма, как коммунистическое самохвальство — сами сладим», — сказал, как отрезал, вождь [1616] . В августе в Москву подтянулся и сам Уркарт. Переговоры активно шли и в сентябре.
1616
Ленин В. И. ПСС. Т. 52. С. 123.
Красин после длительного торга согласовал предоставление концессии на долевое отчисление в 25 %. Политбюро вроде бы также склонялось к решению пойти на сделку с капиталистом, тем более лицом весьма влиятельным среди западных бизнесменов. И все же предчувствие возможного провала концессионного соглашения с Уркартом не давало Красину покоя. Червь сомнения шевелился у него в сознании: а вдруг не выгорит? Казалось бы, напрасно, после таких-то слов самого Ильича дело должно было сладиться. Должно было…