Расписанная красками
Шрифт:
— Нет бранного слова, достаточного сильного, чтобы описать, как далеко я зашла на этот раз, — сказала Брук стенам.
Пятнадцать минут спустя она все еще смотрела в потолок, неохотно признавая, насколько физически расслабленной она была впервые за все время, что могла вспомнить. Как любовник Дрейк был основательным, знающим и, черт возьми, опытным. Таким, каким он и должен был быть по предположению ее матери. Брук практически могла слышать, как она шепчет ей на ухо «я же говорила».
И теперь опытный мужчина был
Ей даже не удалось поговорить с ним обо всей этой проблеме голых моделей. Ее чувства по этому поводу могли заставить ее съежиться, особенно сейчас, когда он увидел ее почти обнаженную грудь.
Хорошо. Возможно, она могла бы лучше держать свои мысли при себе после того, как дело было сделано. Может быть, она могла бы приготовить ему выпить стаканчик, или два, или даже три. Затем, когда он слегка бы опьянел, она могла сказать Дрейку, что это никогда не сработает, потому что она не могла вынести мысли о том, что ее физически сравнивают с другими женщинами.
Но какого черта ее заботило, что ее чувства могут его задеть? Это было… совершенно нелогично. Это он был тем, кто протолкнулся сквозь дверь и соблазнил ее.
— Мужчины и их глупое мужское эго, — пожаловалась Брук, вставая с кровати.
Одетая только в туфли на высоком каблуке и черный кружевной лифчик, она перешагнула через остальную одежду и направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. По крайней мере, она, вероятно, должна извиниться перед Дрейком за свою бесчувственность после того, как он бескорыстно доставил ей два оргазма.
Главным образом…
Вздохнув, Брук остановилась в дверях спальни и еще раз оглянулась на черное платье, валявшееся на полу у кровати. На нижнее белье, которое Дрейк снял с нее одним движением и отшвырнул на полкомнаты. К тому моменту он был на автопилоте и стремился проникнуть в нее так быстро, как только мог. Она собиралась заново переживать этот конкретный момент… и несколько других вместе с ним… до дня своей смерти. Так что самое большее… ей, вероятно, нужно было признаться Дрейку, насколько он был выдающимся, даже если это ничего не изменит между ними в долгосрочной перспективе.
Брук никогда не откладывала трудные дела, как бы сильно она их ненавидела, и решила пойти к Дрейку, как только приведет себя в порядок. Она извинится, объяснит, а потом у него будет остаток ночи, чтобы привыкнуть к факту, что между ними никогда ничего не будет.
Глава 8
— Пап? Мы с Седриком собираемся в кино на последний сеанс. А почему ты сидишь в темноте? — Брэндон заглянул в затемненную комнату, прежде чем бросить взгляд через плечо в холл. — Седрик, иди заводи машину. Я скоро подойду. Мне нужно минутку поговорить с отцом.
Он подождал, пока Седрик не закрыл за собой
Беспокойство нахлынуло с удвоенной силой, и ему захотелось вздохнуть, когда прошлое вернулось в гости. Напряжение в животе было слишком знакомым. Когда он рос, для него было обычным делом видеть отца, размышляющего над незаконченным портретом матери.
— Что пап, плохой день?
Дрейк взглянул на сына и поднял свой стакан. Кубики льда звякнули, покачиваясь в его нетвердой руке. Давненько он так сильно не прикладывался к бутылке коньяка.
— Ничего критичного и это не связано с рисованием. Я только что вернулся с очень, очень, очень плохо закончившегося свидания. Топлю свое воспаленное эго.
Брэндон скрестил руки.
— Ты самый воспитанный человек, которого я знаю. Что ты мог сделать не так на свидании?
— А черт его знает, — с горечью ответил Дрейк, снова поднимая свой стакан. — Иди смотри свой фильм, Брэндон. Я в порядке… просто у меня один из тех перепадов настроения неуравновешенного художника. Но я уверен, что завтра жизнь не будет казаться такой дерьмовой. Мне сегодня будет полезно провести немного времени в одиночестве.
— У тебя было свидание с Брук Дэниелс? — спросил Брэндон.
— Нет. Я был с царицей Савской, — ответил Дрейк.
— Не надо шутить, пап. Я уже не ребенок. Ты можешь сказать, что это не мое дело, и я перестану задавать вопросы, — заявил Брэндон.
Дрейк фыркнул.
— Ты сегодня говоришь так по-взрослому. Может, мне следовало попросить у тебя несколько советов, прежде чем помчаться к дому Брук с огромным букетом цветов, как какой-то влюбленный слабак. Брэндон, ты часто ошибаешься с женщинами?
Брэндон нахмурился, напряженно размышляя.
— Нет. У меня было недостаточно свиданий, чтобы совершить много ошибок. Я считаю, что лучше краткие свидания, чем постоянная сумасшедшая подружка, типа последней у Седрика. Она взломала его телефон, чтобы следить где он находится. И она читала все его текстовые сообщения каждый раз, когда они были вместе. Извините, но для меня это слишком безумно.
— Я рад, что ты такой здравомыслящий человек. Тем не менее, я надеюсь, что ты найдешь не сумасшедшую и не королеву драмы. И полюбишь ее до того, как тебе исполнится тридцать. Лучше начинать отношения, когда вы оба молоды и полны надежд. Я чертовски стар, чтобы быть таким неуверенным в себе с женщиной на десять лет моложе меня. Мое зрелое эго не может справиться с такой незащищенностью.
Брэндон рассмеялся, потому что пьяные жалобы отца были забавны. Его отец мог справиться с чем угодно… если только не чувствовал к самому себе жалость.