Расписанная красками
Шрифт:
— Пап, ты нравишься Брук. Это заметно. Это видят все мои друзья. Они думают, что она горячая штучка, и тебе повезло, что она так в тебя влюблена.
Дрейк рассмеялся. Все мужчины одинаковы, независимо от возраста.
— Да. Брук конечно классная. Но к сожалению, у нее есть мозг, который работает так, как ни у кого другого, кого я знаю. Сексуальная привлекательность становится утомительной, если ты не можешь нормально разговаривать с человеком и время от времени вести разумные беседы.
Брэндон снова рассмеялся, не в силах придумать, что еще сказать хорошего, когда его отец был так
— Вау… ну… так как я явно не помогаю, думаю, я просто оставлю тебя наедине с твоей вечеринкой жалости к себе. И если ты собираешься вдрызг напиться, то попробуй отключиться рядом с ванной. Я тебя там проверю когда вернусь.
Дрейк махнул рукой и фыркнул. Последнее, что он собирался сделать, это признаться сыну, что сексуальное похмелье вызвало его уязвленное эго. Или что он так сильно хотел еще раз попробовать Брук, что не мог выдержать без коньяка в качестве костыля.
— Брэндон извини, если я тебя побеспокоил. Если я кажусь глупым, то только потому, что не пил коньяка с тех пор, как ты уехала в колледж. Я почти пьян всего после двух рюмочек. Еще пару и заканчиваю… обещаю. Это и для тебя правило, когда ты станешь достаточно взрослым, чтобы пить.
— Хорошо. Я люблю тебя, пап. Не будь к себе так строг.
Дрейк вздохнул. Брэндон цитировал то, что он сам так часто говорил.
— Я тоже тебя люблю. Наверное, привычка хандрить у меня появилась, пока тебя не было. С этого момента постараюсь подать лучший пример того, как с большим изяществом справляться с жизненными разочарованиями.
— Мы оба переживем, если в этот раз ты утопишь свое плохое свидание в коньяке. Будь к себе снисходительным, — приказал Брэндон, рассмеявшись, когда услышал, что говорит так же, как его отец.
Затем он повернулся и быстрым шагом направился к двери. Он поспешно запер ее за собой, не желая, чтобы расстроенный отец запирал за ним. Наконец направляясь по тротуару к машине Седрика, он чуть не сбил Брук.
Брэндон хихикнул, схватил ее за руки и остановился.
— Извиняюсь. Я вас не видел.
— Все в порядке. Привет, Брэндон, — тихо сказала Брук, отступая на шаг. И в голове ругая себя за смущение.
— Вы здесь, чтобы увидеть папу? — спросил Брэндон, и его губы дернулись в ответ на то, что Брук тут же опустила голову и торжественно кивнула.
— Да, я здесь, чтобы увидеть твоего отца, — заявила Брук, встретившись с вопрошающим взглядом мальчика.
— Хорошо. Он в своей студии и может вас не услышать, если вы постучите. Пойдемте… я вас впущу.
Решив прикинуться дураком насчет цели ее визита, Брэндон кивнул и побежал обратно к дому. Он отпер входную дверь и придержал ее открытой.
— Папа в своей художественной студии, также известной как наша солнечная веранда. Просто следуйте за своим носом по коридору, пока не почувствуете запах краски, смешанной с коньяком. Это будет он. Но я должен предупредить вас… он в угрюмом настроении.
— Ладно… э… спасибо за предупреждение, — пробормотала Брук, сбившись с дыхания, когда мальчик крепко обнял ее и рассмеялся. Похоже, мужчины семьи Берримор, преуспели в том, чтобы заставать ее врасплох и шокировать.
— Брук, сделайте
— О… э… конечно. Пока, — ответила Брук, поднимая руку, когда сын Дрейка бросился бежать к машине, стоявшей на холостом ходу у обочины.
Она выругалась себе под нос, переступая порог. Это было все, что она могла сделать, чтобы не выбежать обратно к своей машине.
***
Дрейк налил третий стакан и отогнал легкое чувство вины, которое он чувствовал из-за того, что не сдержал слово, данное сыну. Подавленный своими человеческими недостатками, он плотно закупорил бутылку коньяка и твердо поставил ее на пол рядом со своим креслом. В любом случае большая часть льда исчезла, а он не был настолько ирландцем, чтобы пить его неразбавленным. Эти древние кельтские предки были слишком далеки от его академического генофонда, полного целомудренных учителей и трезвенников-священнослужителей.
— Дрейк? Господи, как ты вообще можешь здесь видеть?
Был ли он достаточно пьян, чтобы уже вообразить, что Брук здесь? Его голова повернулась на звук ее голоса как раз в тот момент, когда он опустил свой уже пустой стакан. Он не знал, радоваться ли тому, что снова видел ее во плоти или злиться на то, что она каким-то образом проникла в его дом без приглашения.
Затем он вспомнил, как использовал ключ Майкла, чтобы проникнуть к ней в дом без ее ведома. Чувство вины заставило его снова взглянуть на свой стакан и вздохнуть в эмоциональном поражении. Алкоголь уже не был отупляющим убежищем, как раньше. Блин.
— Ты настоящая или у меня просто галлюцинация? Если ты ненастоящая, то этот коньяк принес мне гораздо больше пользы, чем я думал.
Брук фыркнула в ответ на его пьяный комментарий, но скрестила руки на груди и на цыпочках прошла дальше в темную комнату. Лунный свет едва освещал мужчину в кресле. Как и предупреждал Брэндон, Дрейк погрузился в мрачные размышления.
— Послушай, я сожалею о том, что произошло раньше. Я плохо справилась с ситуацией. Я приняла определенное решение, а тебе удалось преодолеть эти решение очень небольшим усилием. Меня напугало то, что я даже не пыталась заговорить с тобой до того, как мы… до того, как мы… ты знаешь.
Закончив, Брук расцепила руки и вскинула обе руки. Это были все извинения, которые она смогла выдавить.
Дрейк фыркнул.
— Ты знаешь…? — Пьяный смех просочился сквозь его фильтры. — Ты издеваешься надо мной. Дочь женщины, которая делает стеклянные вагины, называет это… ты знаешь?
Затем он вспомнил, как Майкл откровенно хвастался своей потрясающей сексуальной жизнью с Кэрри, рисунки Шейна изображающие Ризу в оргазме выставленные на обозрение в галерее. Уилл вырезал пенисы и груди с завораживающей точностью детализации. И тем не мене Брук… будучи дочерью художника по стеклянным вагинам… была даже не в состоянии словесно связать слово «секс» с тем, что произошло между ними.