Распишитесь и получите
Шрифт:
Молчаливый друг, это о нём сказано:
— Такой оратор, как и мой член: встанет и молчит…
— Какие дары принесёшь на алтарь храма НенорМАТивки?
— Надо поискать, что-нибудь наскребу…
Не отрицаем падение в бездну ненорМАТивной лексики, но ужас падения в ином: не встали на путь избавления от сквернословия, «упорствуем в грехе» Отчего одни душой и разумом страдают от непотребных слов, а другие, вроде нас, отклонения речи в брань принимают нормой? — исследование столь важного вопроса откладываем на будущее.
Не более года назад, в одиночку, чем горжусь, сделал открытие:
— Великие люди творили под вдохновением свыше, а меня, обычного «графа», двенадцать лет подвигает на писания рядовой бес. Что рядовой понял, когда выложил претензии на руководство в дуэте и не ответил на пару вопросов подчинённого. Может, не совсем подчинённый, что-то есть своё и далеко не худшее. Одна позиции, другая такова: моя роль в создании произведения непонятно чём не выше секретаря-референта без права решающего голоса и «с минимальным процентом креатива».
Вот она, порча: много лет в русском языке на месте «креатива» проживало «творчество», но какая сверх меры «грамотная» сволочь творчество подменила чужим и поганым «креативом» и бес не знает. А так хочется ясности!
— Чего выяснять? И без стараний понятно: портящий русский язык желал блеснуть знанием редких слов и выдал «креатив» Какое-никакое, а произведение.
Какой процент творчества исходил от меня не берусь определить, но изначально контрольный пакет акций совместного предприятия принадлежал бесу, а если так — кто и когда из мелких держателей акций задавали тон и влиял на дела фирмы? Не было такого прежде и впредь не ожидается. Похоже, как секретарь-машинистка станет поправлять грамоту деловых бумаг шефа. Единственное, что дозволено секретарше — топорные, косные речения кормильца облагораживать в меру представлений и делать видимыми на бумаге. В таких секретарях состоял при бесе двенадцать лет и малое, что позволял временами — дивиться втайне от квартиранта: «сидит во мне, крутит по своему усмотрению, насилует сознание без морального удовлетворения!» — о материальных компенсациях и мысли не было, откуда у бесов деньги?
Речь у напарника лучше моей, но случалось, что и его речения, выраженные кириллицей и моим пальцами, на мониторе выглядели тарабарщиной, после чего являлась очередная порция понимания: «ты «литнегр» невысокого качества, без сорта. У «литнегров» свободы больше, те вольны делать с текстом, что сочтут нужным, а твоё положение ниже на две ступеньки последнего из худших литературных подёнщиков».
— Впору второе «На дне» начинать.
Миновали двенадцать лет оккупации, и день в день, без просьб, стонов, воплей (соплей) и иных проявлений, вроде «будь человеком, оставь в покое, хватит!» — бес избавил сознание от присутствия.
Похоже, призыв «будь человеком!» оказал сильнейшее воздействие и сущность оставила меня, не позволив нищему пенсионеру тратиться на визиты к дорогому психиатру. Сцена прощания выложена во второй книге Polska.
Постараюсь быть правдивым до конца: оккупант ушёл, оставив короткое объяснение:
— Достал!
Ныне русский язык медленно и верно гибнет от слов заднего прохода. По указанию беса
— Нет места заднепроходным оборотам речи на скрижалях с ненормативной лексикой!
Отеческая ненорМАТивка, привычная, крепкая и чтимая основной массой граждан, да простит читатель повтор! — не осуждалась напарником и оправдывалась пояснением:
— Уж коли в невинной и правильной ненорМАТивке в центре колоссами встают три литеры, выражающие суть прочности русского великого и могучего — о какой «борьбе за чистоту языка» речь вести? Пустое, ненужное занятие.
Компаньон понимал: ежедневно сидеть шесть часов перед экраном монитора, и не опизденеть с выходом из рамок приличий подобно подвигу с присвоением высокой награды.
Вольностям в пользовании ненорМАТивкой объясняем так:
— Брань не представляла опасности прежде, не опасна ныне, и не уничтожит великий и могучий русский язык в будущем, будь какой угодно жестокой. Кстати: язык-то меняется, а мат многие века остаётся неизменным.
— Мат опора языка? Так понимать… «твою мать»?
— Так и есть. Русская ненорМАТивка содержит в себе и смягчающие вину обстоятельства: во все времена жития вашего выпускалась на свободу речевыми аппаратами (ртами) и ничем иным родимую озвучить невозможно. Люди с дефектами речи матом не ругаются по причине: мат, исполненный с дефектами речевого аппарата, называться «матом» не может, не достигает цели, смешит публику и подобен снаряду большого калибра, но без взрывателя. Вот почему косноязычные не ругаются матом и пребывают в звании «культурных».
— Стесняются мата?
— Нет. Представь шепелявящего любителя мата выдающего «шуку» вместо «суки»? Что, каждому такому матюжиннику переводчика приставлять? Нельзя произносить великие, вечные и основные слова бытия вашего неисправным речевым аппаратом!
— А с акцентом?
— Тоже. Русский мат в исполнении иностранца пародия на мат, акцент портит музыку мата.
— «К ебёной матери», то есть?
— Туда. По этой причине иностранцы не пускают русский мат в дело, а родной язык иноземцев беден, слаб и не отображает оттенки иностранной души.
— Допустимо воздержание иностранцев употреблять мат страны пребывания только одним воспитанием?
— Иностранец понимает: «русский мат собственность великого народа, а чужой мат в его исполнении — нелепость, посмешище и основательная порча репутации.
За примером далее Кавказа не пойдём: «кавказки чалавэк» сотни лет без особого труда тучнеет на российских просторах, но и ещё через тысячу лет проживания в чужой стране будет веселить аборигенов и владельцев мата попыткой обидеть хозяев:
— «Ми твой мама ибаль»! — не следует обижаться на «кавказки чалавэк», и свои иноземцы, живущие веками рядом, не смогут понять прелести бранного русского языка, а потому не в силах повредить русский мат.
— В далёкие времена сельские вечера под гармошку начинались красивыми невинными частушками вроде:
— «Бригадиру посулила,
председателю дала,
на работу не ходила
и в ударницах была!»
<