Расплата по счетам
Шрифт:
Вот только одна беда — все эти работы нужно было сделать до начала войны, сейчас практически невозможно, а по окончании боевых действий не нужно. Не стоят устаревшие корабли ассигнований, которые лучше потратить на строительство новых кораблей…
— Теперь у Камимуры осталось четверка крейсеров, а не полудюжина — на треть сократили, — усмехнулся Щенснович, внимательно рассматривая вражеские броненосцы, которые продолжали стрелять по его кораблям. — Мы не дали противнику возможности залезть в нашу лавку, и переколотить там все горшки. Командующий прав — этого и добивался адмирал Того — растянуть наши броненосцы и ворваться в залив, учинив там разгром, подобно Абукирскому, даже принеся ради этой победы в жертву крейсера Камимуры. Не вышло — мы его не пропустили, а Матусевич «Асаму» потопил, да и мелочь всякую с ней тоже. Одно плохо —
Щенснович присмотрелся, и на губах застыла улыбка, голос прозвенел туго натянутой, до звона, струной:
— Десяток дестройеров и больших миноносцев пошли в атаку на нас. Желают потопить — в смелости им не откажешь. Жаль, противоминную артиллерию не успели заменить, отбиваться будет трудно. Ничего страшного — должны отразить атаку — шестидюймовых пушек достаточно, да и снаряды к ним пока есть. А там бог не выдаст, свинья не съест!
На двух броненосцах, которых и «старыми» назвать нельзя (в строй вступили летом 1900 года), противоминная артиллерия была прежней, и откровенно убогой — всего дюжина 47 мм пушек. А вот 37 мм гочкисы, которыми были утыканы все свободные места, убрали еще до боя в Желтом море, отправив на сухопутный фронт. На «Полтаве» их успели заменить на дюжину снятых с «Дианы» 75 мм орудий Кане, оставив на прежних местах, а вот на «Севастополе» банально не успели. Во время июньского ремонта Эссен просил установить эти пушки, считая, что они бесполезны на укреплениях в виду отсутствия фугасного снаряда, а после боя в Желтом море просто не хватило времени. Но так и в носовой башне сломана «люлька» 305 мм орудия, исправить ее не смогли и затребовали прислать с «Сисоя Великого», для которого изготовить ее можно на месте, в столице много заводов. Но пока рассматривали требование, Порт-Артур уже оказался в осаде…
— Отходим за остров, там Того маневрировать не может, глубин не знает, как и наши отцы-командиры!
Щенснович выругался от души — вот уже два года он требовал и доказывал необходимость знания командирами и штурманами местных прибрежных вод, упирая на то, что можно и там, где указано мелководье, вести бой. И чем судьба не шутит — увлечь противника как раз туда, где тот в точности не знает настоящих глубин, руководствуясь лоцией. И сейчас он точно знал, где можно обогнуть остров, и даже отойти на подветренную сторону, при этом оставаясь на фарватере, чтобы японцы не могли прорваться. И уходить было необходимо — броненосцы Того поддержали в атаке свои миноносцы, навались втроем, и каким-то чутьем Эдуард Николаевич ощутил, что дело может закончится скверно. Потеря двух броненосцев недопустима, лучше утратить один, который не способен сражаться в составе эскадры. Именно его он сам выбрал в качестве флагманского корабля, руководствуясь этими холодным расчетом. На помощь рассчитывать нечего — «Диане» еще идти семьдесят кабельтовых, просто не успеет, да и не сможет в такой ситуации отразить атаку миноносцев, которых прикрывают броненосцы.
Повернувшись к сигнальщикам, Эдуард Николаевич коротко приказал, прекрасно понимая, что выбора у него нет — «калека» просто не в состоянии бегать, «Севастополь» потому менее ценный корабль, чем «Полтава»:
— Поднять сигнал! 'Полтаве без промедления уходить в залив, маневрировать на выходе из фарватера!
Отдав приказ, контр-адмирал Щенснович с напряжением смотрел на строй наваливающихся вражеских броненосцев, которые быстро сокращали дистанцию и усилили артиллерийский огонь, осыпая «Севастополь» снарядами. И недолго думая подошел к штурвалу, встав рядом с квартирмейстером — не раз бывал в здешних водах на катере, изучая остров на котором еще китайцы пытались построить береговую батарею. Но они не успели, а русские по своему обыкновению — запоздали…
Затопленная в Порт-Артуре «Полтава» стала трофеем японского флота, а «Севастополь», самый тихоходный корабль эскадры решился на прорыв декабрьской ночью — у Эссена доставало храбрости в отличие от потерявших веру адмиралов. И когда броненосец торпедировали на внешнем рейде, он упорно не хотел тонуть, пришлось открыть кингстоны…
Глава 21
—
Матусевич поморщился — понятно, что видеть гибель собственного броненосцы не очень приятно, но нужно все же нервы держать в «узде». И не ему объяснять всем, что такую потерю он допускал, оставляя японцам возможность надеяться на победу не только в бою с русскими броненосцами, но и цепляться за иллюзию возможности прорваться в Талиенванский залив, и там устроить бойню оставшимся русским кораблям.
На это и была сделана ставка, что именно к Дальнему командующий Объединенным Флотом Хейхатиро Того отправит свои миноносцы, а там им уже подготовлена «горячая» встреча, в виде достаточно серьезного отряда легких сил эскадры. В него вошли канонерская лодка «Гиляк, с опытными комендорами, и еще две канонерки, обычные небольшие пароходы, наскоро вооруженные парой 'убойных» для любого миноносца 120 мм орудий. В память погибших канонерок их назвали «Сивуч» и «Кореец». А еще имелись минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак», оставшихся без торпедных аппаратов, но с установленными вместо шести 47 мм орудий пятью 75 мм противоминными пушками — вполне достаточная для потопления даже большого миноносца артиллерийская мощь. Имелись также три «сокола» что могли передвигаться, а отнюдь не «бегать» — машины на них, несмотря на бесконечный ремонт, работали просто отвратно, порт-артурская сборка все же, а там брак при строительстве стал «притчей во языцех». Главным блюдом «десерта» являлся наскоро освоенный русской командой японский авизо, превратившийся в формально бронепалубный крейсер «Боярин», предшественник которого здесь зимой подорвался на минах и лежит на дне.
— Что же там происходит, прах подери?!
Николай Александрович с мостика, пристально смотря в мощную оптику бинокля, пытался разобраться, что происходит у главного острова в Талиенванском заливе. Однако мешали броненосцы Того, что крутились рядом с ним, дымя трубами — именно пелена дыма и мешала рассмотреть происходящее. Но ясно одно — японцы не пошли устраивать «второй Абукир», а жаль — с подходом трех броненосцев ловушка бы и захлопнулась. Англичане может быть и рискнули, у них броненосцев много, но Того не стал — у него вообще шесть кораблей осталось, еще два в ремонте, и пара интернированных, но «Фудзи» с «Ниссиным» можно не считать, они стоят в Вей-Хай-Вее.
— Четверть часа такого хода, и уже можем стрелять, ваше превосходительство. А там уже видно будет, что происходит. Но если бы «Севастополь» утонул, то по нему сейчас бы не стреляли.
Вирен как всегда соблюдал спокойствие, и говорил рассудительно, хотя по чуть побледневшему лицу было видно, что переживает. Возможная гибель даже самого тихоходного броненосца эскадры добавляла не «ложку дегтя», а целое ведро в пресловутую «бочку меда». Ведь, по сути, состоится «размен» настоящего броненосца на один броненосный и малый крейсера, по водоизмещению так примерно и выходит.
— Неприятельские броненосцы уходят в море, и как-то по-английски, не попрощавшись с нами, — зло произнес Николай Александрович, видя, что отряд того описал полукруг, и дымя всеми трубами стал уходить к осту.
— Ваше превосходительство, а вон и мачты и кончики труб «Севастополя» из-за сопки торчат. Не зря Щенснович все прошлое лето лоции просил уточнить и глубины промерить. Сдается мне, что он торпедированный броненосец на камни у острова посадил, вот потому японцы и стреляли. И вовремя — как раз отлив только начался, он на высокой воде прошел, тут разница в четыре фута выходит, и в восемь футов максимально между уровнями утреннего отлива и полуденного прилива.
Матусевич присмотрелся, и ведь верно — броненосец настолько близко подошел к берегу, что слился с ним. Дно ведь даже на мелководье неровное, есть глубокие выемки, вот в одну из таких, видимо, броненосец благодаря высокой воде и зашел, имея счастливые семь футов под килем. А это означает, что в отлив корабль просто усядется днищем, и можно будет наскоро заделать пролом от торпедного взрыва. Но выглядел «Севастополь» страшно — крепко броненосцу досталось от японцев. На палубе суета, команда пожары тушила, сам корабль осел по середину верхнего броневого пояса, чудом дошел, и то благодаря приливу.