Расплата по счетам
Шрифт:
— Ладно, будем считать, что нас обвели вокруг пальца, и сделаем вид что свято верили в незыблемость договоренностей. Теперь пусть наши дипломаты делают представления в Форин Оффис, а британцы, не моргнув глазом будут им отвечать, что сами не ожидали такой дерзости от японцев. Зато мы теперь можем увести «Манджур» из Шанхая, китайцы за мзду охотно прикроют на это глаза — для них выгодно, чтобы мы воевали против японцев как можно дольше. А нам лишняя канонерка не помешает, а если приплатить, то и орудийные замки вернут.
— Наместника надо немедленно поставить в известность о случившемся казусе, адмирал отправит в Шанхай доверенного офицера, да и в Пекине провести переговоры насчет «Манджура» сможет.
— Займитесь этим делом по возвращении, Роберт Николаевич, а бой Объединенному Флоту мы нынче дадим, хотя бы потому, что нам вспомогательные крейсера в океан вывести надо. Да и не помешало бы ущерб противнику нанести, чтобы показать, что времена его владычества
Матусевич вывел эскадру в море, преследуя несколько целей — поддержать атаку субмарин, прикрыть выход на коммуникации четырех вспомогательных крейсеров и произвести определенное впечатление на англичан. Теперь эскадру ждет бой, от которого он не будет уклоняться. Пока все схватки заканчивались победами, причем при меньшем числе вымпелов, а сейчас равенство в кораблях линии, восемь против восьми. Но у него пятерка первоклассных броненосцев против всего трех вражеских. Так что шансы на очередную победу, пусть просто успех, определенно высокие, тут достаточно подсчитать вес бортового залпа противоборствующих эскадр. Если в двенадцатидюймовых орудиях полное тождество — по дюжине стволов, то против одного 254 мм орудия «Касуги» восемь таких же пушек «Пересвета» и «Победы». Правда, у японцев еще имеется восемнадцать башенных 203 мм стволов против семи русских, но почти тройной перевес не играет никакой роли — десятидюймовые снаряды вдвое тяжелее по весу. Шестидюймовые пушки можно не считать, хотя «рюриковичи» ими буквально утыканы — вот только 152 мм снаряды причинить серьезные повреждения вражеским кораблям не в состоянии, слишком хорошо они забронированы. Впрочем, как и вражеская шимоза — с пожарами научились бороться, да и гореть уже нечему.
— Нам нужны пушки крупного калибра, Роберт Николаевич. Но вся беда в том, что взять их просто негде. Мы и так разоружаем одни корабли, чтобы довооружить другие, словно ветхий «тришкин кафтан» латаем. И что самое скверное, при подавляющем превосходстве в броненосцах, которые находятся где угодно, но не там где нужно. А те, что есть, не вооружили как надобно, и сейчас пушки ставим, не какие нужно, а что имеется в арсеналах. Вон, на «рюриковичах» сплошные «проплешины» вместо орудий. Как зубы выбитые, одни «дырки» вместо «клыков».
Три идущих во второй колонне броненосных крейсера вызывали нешуточное волнение. После боя в Корейском проливе всем стало ясно, что нужно усилить как вооружение, так и защиту, и по приказу вице-адмирала Скрыдлова принялись за дело, резонно рассудив, что в рейдерство теперь такие большие корабли лучше не отправлять, а использовать исключительно в боевой линии. А для этого нужны были восьмидюймовые пушки, но их то и не имелось, только три орудия сейчас перевозили по железной дороге, и еще три будут к середине осени готовы — все они предназначались для «России». Дело в том, что пару кормовых пушек, что стояли в спонсонах, убрали. И поставили их на баке и юте «Громобоя», который подвергся модернизации первым. Там убрали погонные пушки, перенеся их на верхнюю палубу и прикрыв броней импровизированных казематов, которые теперь возвышались в два яруса, один над другим. Но если нижний ярус изначально прикрыт пятидюймовой крупповской броней, то восемь 152 мм орудий, установленных на верхней палубе на оба борта, защитили шестью полудюймовыми листами (76 мм) обычной корабельной стали с фронта, и вдвое тонкой защитой с тыльной стороны. Баковое и ютовое 203 мм орудия получили всего дюймовую противоосколочную защиту, но в виде коробчатых щитов — резонно посчитали, что прямое попадание в такую небольшую цель маловероятно. Хорошо забронировали только пару кормовых казематов восьмидюймовых орудий, доведя до пяти дюймов, как у носовой пушечной пары. Для уменьшения перегрузки с корабля убрали все лишнее, включая торпедные аппараты, оставив из противоминной артиллерии только восемь 75 мм пушек. На этом работы окончились, и «Громобой» преобразился — теперь по бортовому залпу из четырех 203 мм и десяти 152 мм орудий он был чуть сильнее любого «асамоида», уступая только в броневой защите, но превосходя в мореходности.
А вот «Россия» должна стать намного сильнее — на баке и юте было решено поставить четыре 203 мм пушки, по паре, одно орудие за другим, прикрытые щитами. Остальные пушки остались на прежних местах, но уже в хорошо защищенных казематах, но их пока было только две носовых. Сделав перерасчет нагрузки, выяснили, что на верхней палубе можно разместить шесть 152 мм пушек в казематах, по типу «громобоевских», а на батарейной палубе оставить всего восемь шестидюймовых пушек, но тоже в казематах, что резко увеличило их защищенность. Корабль облегчили как можно, оставили только десяток 75 мм противоминных пушек, но пока отсутствующие 203 мм орудия заменили на 152 мм пушки Кане, в результате чего бортовой залп стал состоять из одной восьмидюймовой и дюжины шестидюймовых
Броненосный крейсер «Россия» после совершенно ненужной модернизации (шла 1-я мировая война), запоздавшей на десятилетие. Если бы с таким вооружением из 8–203 мм и 14–152 мм орудий корабль сражался бы в бою при Ульсане, то не был тогда потерян «Рюрик». Русские извлекли опыт, но его внедрение оказалось слишком долгим…
Глава 42
— Надо было «Победу» в «голову» ставить, а не в «хвост». Да еще концевым броненосец, который самый сильный. Хотя «Рюрик» лучше держать в середине колонны — он самый слабейший из всех.
Контр-адмирал Ухтомский тяжело вздохнул — для князя оказаться в подчинение Рейценштейна было тягостно, ведь тот младше его по «старшинству» в чине. Но с другой стороны он понимал правоту Матусевича, который решил, что при необходимости корабли 2-й дивизии, а так стали именовать крейсера бывшего ВОКа, могут действовать двумя парами. В первую бригаду входили быстроходные крейсера «Громобой» и «Россия», а во вторую медлительные «Победа» и «Рюрик», вполне соответствующие по скорости броненосцам. Причем головные корабли были отремонтированы во Владивостоке сразу после боя в Корейском проливе, работы шли днем и ночью, их серьезно довооружили, правда, не восьмидюймовыми пушками, а снятыми с «Богатыря» 152 мм орудиями. А вот «Победу» и «Рюрик» работы практически не затронули, корабли только наспех «подлатали», заделав пробоины. Да серьезно снизили перегрузку, сняв все лишнее. Единственное, что сделали — заменили на «Рюрике» 120 мм стволы, поставив шестидюймовые орудия. Да на батарейной палубе отгородили орудия друг от друга тонкими, всего в полдюйма обычной стали, противоосколочными перегородками. Совершенно никудышная защита, к «рюриковичам» подошли ведь гораздо серьезнее. Но так они представлялись более ценными, чем их «прародитель», да изначально намного лучше забронированы — на том же «Громобое» броневой пояс в шесть дюймов прикрывал почти две трети длины (91 из 146 метров) по ватерлинии, и высотой почти в два с половиной метра гарвеевских плит. «Россия» имела подобную схему бронирования, а вот «Рюрик» прикрывался в центре по ватерлинии лишь сталежелезными плитами, пушки кроме щитового прикрытия, казематной брони не имели. Да и не нужна она была океанскому крейсеру, изначально не предусматривалась.
Сейчас князю Ухтомскому было трудно разглядеть даже в бинокль, как идет сражение, но то, что оно уподобилось бою в Желтом море, стало понятно. Японских кораблей было столько же — восемь, а вот состав русской эскадры увеличился на два вымпела. Впереди вели ожесточенную перестрелку броненосцы, каждый по своему противнику. Все примерно равные по вооружению, если и было некоторое превосходство японцев, но то неощутимое, даже «Полтава» вполне успешно вела бой с «Сикисимой». Зато в концевой «паре», где вели перестрелку «Пересвет» и «Касуга», преимущество русского броненосца было заметно, все же в весе залпа главным калибром «инок» значительно превосходил «гарибальдийца» — пятьдесят шесть пудов против двадцати восьми, причем 254 мм пушки могли пробивать шестидюймовые плиты, если дистанция боя сократится до 30–35 кабельтовых. Но пока японский командующий осторожничал, и не сближался — выводы японцы сделали, и держали выгодное для себя расстояние.
Зато сражение между крейсерами сразу началось ожесточенное — японцы обрушили на высокобортные русские рейдеры град 203 мм и 152 мм снарядов. Скорострельность вдвое выше, ведь в подбашенных отделениях и в казематах на вражеских кораблях заранее складировали боеприпасы, вот и палят сейчас на пределе возможностей. И крейсерам бывшего ВОКа сейчас крепко доставалось, особенно «Рюрику» с его никудышной защитой. Старый крейсер опять загорелся, на нем бушевала пара хороших пожаров — но под ожесточенным обстрелом с «Токивы» ветеран пока держался. «России» и особенно «Громобою» было куда легче — эти корабли лучше забронированы, пушки в казематах упрятаны, хотя высокими бортами и неприкрытыми оконечностями они тоже нахватались фугасов. И в свою очередь задействовали свои пушки — шестидюймовых снарядов хватало, да и восьмидюймовых тоже. А вот схватка «Победы» с «Якумо» уже шла не под диктовку японцев, все же броненосец чуть ли не на треть больше по водоизмещению, и почти вдвое превосходит противника по весу залпа главным калибром. Хотя японцы предусмотрели и это, поставив концевым в колонне корабль германской постройки, традиционно лучше других защищенный.