Расплата
Шрифт:
У подъезда его уже ждал водитель, но почему-то это был какой-то другой человек и к тому же в армейской форме.
– А где Сеня?
– с улыбкой спросил Сергей.
– Вы знаете, с ним случилась неприятность, его вчера подкараулили и сильно избили, так что я пока буду вместо него. Извините, я не представился. Рокотов Сергей, старший лейтенант и шофер со стажем.
– Так мы с вами, значит, тезки, я тоже Сергей, - протянул ему руку Анциферов.
– ну что ж, будем знакомы. А почему вы в армейской форме? Только что из Чечни или просто привычка
– Я так привык. Пятнадцать лет проработал водителем в Генштабе. Вчера Юрий Степанович Попустинов попросил, чтобы я временно до выздоровления Семена поработал у вас.
– Так вы что, из Москвы специально прилетели?
– удивленно подняв брови, спросил Анциферов.
– Нет, я уже два года снова живу здесь, ухаживаю за престарелой матерью. Она живет в Челябинске. А сам я родом из Копейска, - объяснил Рокотов.
У Рокотова была очень странная манера разговора: он практически никогда не смотрел собеседнику в глаза, а если и смотрел, то почти сразу отводил взгляд. Все это наводило на неприятные мысли о степени достоверности его рассказа.
– А что все-таки произошло с Сеней?
– спросил Анциферов.
– Вы знаете, я всех подробностей не знаю, слышал только, что на него напали около его дома, ударили тяжелым предметом по голове и отобрали деньги и пару ценных вещей, бывших при нем. Документы и ключи от квартиры не тронули. Ему повезло, что не попали по виску, иначе он был бы уже на том свете.
– Слава Богу, что жив остался, и дай Бог, без тяжелых последствий, - произнес Сергей.
– А вы сказали, что подробностей не знаете, и так обстоятельно все мне поведали.
Рокотов не ответил, и всю дорогу они ехали молча.
В половине шестого утра они подъехали к аэропорту Баландино. Еще на подъезде Сергей заметил странную вещь: вся трасса, по которой они ехали, была совершенно пуста. За время следования, а ехали они около сорока пяти минут, они не встретили ни одной машины или маршрутки, двигавшейся им навстречу. При въезде на территорию терминала Сергей увидел бронетранспортер и пять автобусов ОМОНа вместо двух обещанных. Кроме того, вокруг было много машин с оперативниками в штатском, которые можно было отличить по характерным номерам, а также наличию проблесковых маячков, или мигалок, как их теперь принято называть. Остановившись чуть в стороне от ОМОНа, Анциферов позвонил Пёстренькому.
– Владлен Вадимович, я уже на месте, - бодро произнес Анциферов.
– Сережа, рад тебя слышать. Я еще дома, так что задержание будешь проводить сам, но поддержку свою, надеюсь, ты уже видел. Беспокоиться тебе не придется. Там еще наши коллеги из Москвы тебя проинструктируют, если что.
– Что это означает, Владлен Вадимович? Я буду работать под надзором?
В трубке раздался оглушительный гогот.
– Что ты говоришь, Сереженька? Под каким надзором? Ты будешь работать под прикрытием, если тебя так больше устраивает. Да и потом, Хлопонин должен самое позднее через две недели, то есть не позднее 7 ноября, быть этапирован в Москву для продолжения с ним
– Все ясно, Владлен Вадимович, тогда не буду вас больше задерживать.
– Молодец, Анциферов, держи меня в курсе дела. Как только доставишь Хлопонина к нам в отделение, сразу дай мне знать. И еще кое-что: пожалуйста, будь с ним предельно вежлив и корректен. Хотя не мне это тебе объяснять.
Закончив разговор, Сергей убрал мобильник в карман брюк. Почти сразу же к нему подошла группа столичных оперативников.
Один из их, по-видимому, главный в группе, еще издали начал кричать с практически неприкрытым сарказмом:
– О, кого я вижу! Сам Сергей Николаевич Анциферов, легенда уральского и всего российского сыска, пожаловал к нам на встречу с господином Хлопониным!
– Здраствуйте, Сергей Николаевич, много хорошего слышал о вас. Полковник Кондратов Виктор Валентинович, для вас просто Витя, начальник управления по борьбе с экономическими преступлениями ЦАO города Москвы, - добавил второй, полноватый лысеющий мужчина, и протянул Анциферову руку.
– Очень рад, мы с вами коллеги по цеху, - спокойно произнес Анциферов и пожал каждому из пяти оперативников руки. Это было крепкое мужское рукопожатие, в котором чувствовалась сила и авторитет собеседника и не было и тени заискивания.
После этого Сергей пристально посмотрел в глаза Кондратову и, прикинувшись дурачком, спросил:
– Витя, вы к нам надолго или только для наблюдения за арестом Хлопонина?
Кондратов был готов к такому вопросу, поэтому, глядя на Сергея, как на журналиста в пресс центре ИТАР-ТАСС, произнес заученное:
– Ну, это как дело пойдет.
Анциферова, однако, не устроил этот стандартный чиновничий ответ для прессы.
– А как пойдет?
– переспросил Сергей.
На лице Кондратова изобразилось глубочайшее изумление и одновременно напряженная работа мысли.
– Ну, этого я вам сказать заранее не могу, дорогой Сергей Николаевич. Если, скажем, Хлопонин быстро сознается во всех преступлениях, в которых его обвиняют, то мы его сразу заберем у вас и отвезем в Лефортово, а если не сознается, то в вашем распоряжении есть ровно две недели и ни дня больше, потому как есть указание, чтобы к 7 ноября гражданин Хлопонин был в Москве.
– Понятно, товарищ полковник, - сухо отозвался Анциферов.
Кондратов лишь на секунду нахмурился, но потом мгновенно изобразил миролюбивую мину.
– Зачем же вы так, Сергей Николаевич? Мы с исключительным уважением относимся к вашей деятельности на посту, так сказать, борца с экономическими преступлениями в Уральском Федеральном Округе. Однако, учитывая всю сложность текущей ситуации, было принято решение сверху помочь вам нашими кадрами из Москвы в лице моих сотрудников.
Сергей не смог сдержать улыбки, услышав такой поток красноречия, напомнивший ему его майора на Дальнем Востоке и одного известного премьер министра в правительстве первого президента, фразы которого быстро становились крылатыми.