Расплата
Шрифт:
Анциферов ничего не ответил. Помолчав с минуту, он спросил:
– Ну, допустим, все, что вы сказали, действительно имеет место быть. Тогда возникает резонный вопрос: зачем Генпрокуратуре заводить уголовное дело на заведомого невиновного человека, то есть заводить на него "липовое дело"? Неужели вы полагаете, что у Генеральной прокуратуры недостаточно реальных дел, чтобы придумывать себе мифические дела по несуществующим преступлениям?
Хлопонин задумался и некоторое время молчал. Степа думал, стоит ли ему и дальше говорить с этим человеком без своего адвоката. Подумав, он все-таки решил попробовать убедить Анциферова взглянуть на всю ситуацию критически, поскольку другого шанса у него, возможно, не будет. Сергей почему-то внушал Степе доверие. Поэтому Степа
– Вы знаете, господин следователь, я не знаю точно, зачем это нужно Генпрокуратуре, но некоторые соображения на этот счет у меня есть. Мне передавали информацию, что некоторым высокопоставленным лицам в правительстве не нравилось, что я поддерживал и финансировал экологическую партию и коммунистическую партию России. В свое время с нами встречался сам президент и требовал, чтобы крупный бизнес в лице олигархов отошел от прямого участия в политике. Я же считаю, что это мое личное дело, кого я поддерживаю за счет собственных средств. Для меня построение свободного гражданского общества стоит гораздо выше пожеланий или даже требований нашего уважаемого главы государства. Кроме того, поддержка политических партий, даже нескольких одновременно, не запрещена законом, по крайней мере, так было до последнего времени. Это было первое соображение. Теперь второе. На днях должна была состояться сделка по слиянию активов компании Медиакон с компанией Сибирь Мед, что сделало бы наши позиции на рынке еще сильнее по сравнению с конкурентами. Возможно, что кое-кто очень постарался, чтобы эта сделка сорвалась. Что касается уголовных дел по ложным доносам, то вы, наверное, лучше меня знаете, что такие дела есть, и их немало. Некоторые из них рассыпаются, как песок, на суде, а некоторые вполне успешно доводятся до обвинительного заключения, и некоторая часть тех, кто оказался за решеткой, сидит за преступления, которых они не совершали.
Сергей был полностью подавлен последними словами Степы, поскольку в них не звучало ничего, кроме горькой правды, известной ему самому.
– Я понял вас, Степан Леонидович, - спокойно сказал Анциферов, нажимая на кнопку вызова конвойного, и через минуту Хлопонина отвели обратно в камеру.
Глава 13. Теперь все ясно
Хлопонин рассказал много такого, что теперь предстояло понять и осмыслить. Первым делом Сергей включил компьютер и полез в интернет, чтобы узнать о той таинственной компании, которая проводила аудиторские проверки и помогала составить налоговую отчетность за все эти годы. В русской Википедии еще не было ни одной статьи на этот счет, зато Яндекс выдал много полезной и интересной информации, включая ссылку на русскоязычный сайт самой компании. Как выяснилось, компания Price Waterhouse Coopers - действительно очень старая и весьма уважаемая в мире международного, а теперь уже и российского бизнеса. Стоило ли такой компании помогать Медиакону в уходе от налогов, вопрос спорный, но то, что это могло лечь огромным пятном на репутацию всей фирмы, было неоспоримым фактом.
Однако Анциферов решил все-таки последовать совету Хлопонина и проконсультироваться с экспертами по поводу суммы налоговых претензий к компании.
Естественно, проводить такой разговор в стенах здания, где Сергей работал, было убийственно опасно, однако даже за пределами здания его разговор могли прослушать. Поэтому единственный способ, который Анциферов счел приемлемым, было поискать информацию в том же интернете. Существовал большой риск, что и эти его действия будут зафиксированы и переданы сотрудникам ФСБ, но Сергей всегда мог сказать, что использовал эту информацию исключительно в обвинительных целях для подтверждения и усиления позиций обвинения, хотя этот довод был довольно шатким.
Обвинение, сформулированное Генеральной прокуратурой, было априори верным, и даже намек на тень сомнения в нем выдавал необъективность, а то и заведомую предвзятость Анциферова или даже некоторую заинтересованность в отмене
Потратив не один час на поиск и анализ данных, Сергей обнаружил интересные вещи. Как оказалось, за исключением десятка компаний-гигантов вроде Газпрома и Норильского Никеля, чья суммарная прибыль превышает несколько десятков, а то и сотен миллиардов рублей в год, доход компаний, работающих не в области природных ресурсов, едва ли превышал сотни миллионов рублей в год. Отрасль медицинской техники, в которой профитировал Медиакон, тоже оказалась не настолько прибыльной, со средними доходами компаний, не превышающими даже 500 миллионов рублей. Если даже предположить, что Медиакон зарабатывал около миллиарда рублей в год, как и говорил Хлопонин, то налоговые претензии, практически равные сумме выручки, были непомерно завышены.
Отчаявшись найти всю информацию, Сергей решил пойти ва-банк и самому связаться с аудиторской компанией. Позвонив по телефону, Анциферов услышал в трубке музыку, а потом вежливый женский голос сообщил, что по телефону такая информация не дается даже сотрудникам прокуратуры. В завершение женский голос сообщил, что для получения любой информации об отчетности компаний нужен официальный письменный запрос из Генеральной прокуратуры России.
– Ну что ж, попробуем состряпать такой запрос, - ухмыльнулся Сергей.
Отправив по электронной почте запрос на бланке с логотипом Генпрокуратуры вместе с электронной подписью Пёстренького, Сергей стал ждать, что будет. Анциферов прекрасно понимал, что использование подписи Пёстренького без его разрешения грозит ему очень крупными неприятностями вплоть до увольнения и ареста, но ему было уже все равно. Анциферову просто нужно было точно знать, есть ли достаточные основания для ареста Хлопонина, а остальное уже не имело никакого значения. Бывают такие моменты в жизни, когда нужно только знать правду, и только они называются моментами истины. Для Анциферова этот момент наступил. И он был, как глоток кислорода во время удушья. Один очень маленький короткий момент, но ради таких моментов и стоило жить. Анциферов чувствовал себя одновременно и хакером-взломщиком, и Джеймсом Бондом. Ему, совестливому и очень честному по натуре человеку, не было стыдно за свой поступок. Он искал правду и справедливость любой ценой, в том числе и ценой собственной жизни.
Через час по электронной почте пришел ответ на его запрос.
Письмо было очень коротким.
"Уважаемый Владлен Вадимович, по вашему запросу высылаем вам отчет о доходах компании Медиакон за последние три года. Во вложенном файле вы найдете полную информацию. С уважением, старший аудитор компании Прайс Ватерхауз Куперс Климащенко Евгений".
У Сергея бешено заколотилось сердце и пересохло во рту. В голове мелькала только одна мысль. Значит, все-таки получилось!
Он открыл эксельный файл. Вначале в глазах стало рябить от обилия цифр и количества страниц в таблице. Наконец он нашел лист, где было написано summary, что означало заключение. Как оказалось, опальный олигарх даже немного завысил свои доходы за прошлый год, поскольку не помнил все цифры наизусть, что было неудивительно. За прошлый год компания заработала 920 миллионов 680 тысяч рублей, что было явно недостаточно для того, чтобы заплатить налог в размере 975 миллионов рублей.
Голова Анциферова лихорадочно работала.
"Получается, Хлопонин не соврал. Да, я попал. Теперь и мне, и ему придется сидеть вместе в одном карцере или в соседних камерах. Либо меня пришьют, а Хлопонин, может, еще и выберется, если признается в несуществующих преступлениях".
Cергей сидел и думал в своем кабинете, но от мыслей его отвлек звонок телефона.
Радостный голос Пёстренького вопрошал:
– Ну что, Сереженька, как твои успехи? Ты начал раскалывать нашего еврейского Робин Гуда?