Рассеивая сумрак. Раб и меч
Шрифт:
– Жду вас через семь дней с необходимыми ингредиентами.
Патриций выглядел напряжённым. Он хмурился, чесал свою гладко выбритую щёку и тёр шею. Но Нуска знал, что до спортивных игрищ ещё минимум месяц, а потому у патриция не было причин возмущаться. Тот действительно только вздохнул и, махнув рукой своим подчинённым, стал удаляться к колеснице, примостившейся на краю дороги. Плебеи, свернув пергаменты в свитки, поклонились Нуске и побежали догонять своего господина.
Нуска только поморщился и сразу же переключил своё внимание на других больных.
Старуха пришла к нему с сильной
– Уважаемый лекарь, неужели моя слепота и старые кости – меньшая напасть, чем болезнь того господина?!
Нуска махнул рукой и отвёл взгляд:
– Не думайте об этом.
Старуха попыталась дать лекарю серебряный денарий [6] , но он решительно отказался и, потеряв к старухе всякий интерес, громко сказал:
6
Денарий – сумма, равная десяти серебряным в Скидане. На эти деньги можно купить мешок крупы или выпить в таверне.
– Следующий.
Больные полезли вперёд, отпихнув немощную женщину. Та не смогла сделать ничего другого, кроме как отойти в сторону и, упав на колени, воскликнуть:
– Да храни вас святые Энлиль и Нинлиль!
Риннэ, который всё это время следил за происходящим, нахмурился. Увидев с другой стороны от дома Оанна, он подозвал его к себе.
Оанн отвлёкся от своего дела: всё это время он старательно оттирал в глубоком глиняном тазу одежды. Риннэ спросил:
– Почему бы не отнести одежду в прачечную? У вас нет на это денег?
– Думаю, Нуске бы почистили за бесплатно и нижнее бельё… Но ему не нравится сам процесс чистки в Сонии. Он заставляет меня варить мыло из золы по одному из скиданских рецептов.
– Что же это за процесс? – удивился Риннэ.
– Сонийцы добавляют в чаны с водой мочу и топчут в них одежду ногами…
Риннэ улыбнулся и перешёл к делу:
– Нуска действительно не берёт денег за излечение больных?
Оанн тяжко вздохнул. Видимо, для него это была больная тема.
– Не берёт! Он считает, что пока у нас хватает денег на хлеб, мы не имеем никакого права обирать местных бедняков. Но он и с патрициев не берёт ничего, кроме предметов, которые необходимы ему для исследований, и вина…
– Какие исследования проводит Нуска?
– Сейчас он изучает разные варианты вывода наркотика из крови. Но с того самого момента, как он оказался в Сонии, он также изучает тёмную энергию, методы её сдерживания, а также перегрузку дэ в каналах.
– Разве подобные знания необходимы в Сонии?
– Нет. Подземных источников чистой дэ на этом полуострове очень мало, а между Сонией и Скиданом пролегает Глухое море. Это место, где дэ нет. Сонийцы очень слабые сурии.
Риннэ хотел задать ещё один вопрос, но Оанн быстро вернулся к работе. Его золотистые волосы сверкали в лучах звезды, но глаза, казалось, потухли. Оанн уселся на табурет и продолжил натирать белые одежды своего господина куском мыла, макая тряпьё в таз с водой.
Риннэ же был не так сильно заинтересован
Однако в который раз Риннэ был удивлён. За эти несколько минут… половина больных разошлась по домам. Нуска словно видел, какие части тела больного нездоровы, и сразу же приступал к делу, не вслушиваясь в жалобы. Исцелённые бедняки и торговцы средней руки желали Нуске процветания и быстро удалялись. Среди собравшихся были и патриции, но, видимо, уже умудрённые опытом. Они старались не выделяться на фоне бедняков и, подойдя к Нуске, коротко обрисовывали ему свою проблему, а затем благодарили.
Тех же патрициев, которые обращались к нему неуважительно или распихивали собравшихся в очереди, Нуска унижал. Сначала он выставлял их на посмешище, а затем отправлял искать невиданные камни, перья и шерсть изменённых дэ существ. А также много-много кувшинов вина.
Патриции бранились, но ничего поделать не могли: таково было желание единственного лекаря в Сонии, который мог лечить касанием своей руки.
Утро перетекло в день, и, когда пекло стало совсем невыносимым, Нуска наконец разобрался с посетителями. Последнему из них, старику с больным сердцем, он был вынужден дать советы:
– Я мало чем могу помочь тебе сейчас. Но если ты будешь пить эти травы и настои, а также придерживаться диеты, то проживёшь дольше.
Старик выглядел опечаленным и, ничего не сказав, отправился к городу.
Нуска устало вздохнул, утёр вспотевший лоб рукой и уже намеревался отправиться в дом, когда на дороге показалось ещё несколько посетителей.
Лекарь, нахмурившись, встал. Его плечи напряглись, а глаза, не моргая, следили за приближением четырёх патрициев в красном.
Из-за угла выскочил Оанн. Подёргав своего господина за рукав, он попытался привести его в чувство:
– Господин, я знаю, что они оскорбили вас в питейной, но вы не можете применять против них силу! Прошу вас, держите себя в руках! Да, они противны вам, но вы не можете переучить их… Их растили такими, их так воспитывали. Такое общество в Сонии.
Но Нуска уже походил на вздыбившего шерсть кота, который не просто пытался отпугнуть опасных хищников, но и был готов броситься в бой. Видимо, когда эти патриции вступили на территорию Нуски, в его голове что-то переклинило. Одним своим видом он демонстрировал готовность драться.
Когда патриции наконец поднялись на холм, их дыхание совсем сбилось. Самый знатный средь них был красен и лицом, и одеждами, но тут же завопил:
– Эй ты! Я только что слышал, что ты назначил Луцию личный приём! Значит, срамные болячки других патрициев ты согласен лечить, а мои – нет?!
– Просто другие патриции воспитывались не в хлеву и знают хорошему лекарю цену, – сухо ответил Нуска, но Риннэ слышал, как стиснулись его челюсти, а зубы скрипнули.
Нежданные гости приближались. Словно лишённые чувства страха, они уверенно шли по направлению к Нуске. Оанн снова повис на своём господине, но… вдруг вмешался Риннэ. Стальной хваткой он вцепился в плечо полукровки и уволок его к дому. Оанн попытался освободиться, но на его плече словно капкан сомкнулся. И чем сильнее он рыпался, тем сильнее сжимались нечеловеческие пальцы.