Рассказчица историй
Шрифт:
Сразу же пришел Менот-фригиец, довольно шустрый малый. Он и при штурме был в самой заварухе, и после штурма явно не дремал.
— Келей спрашивает, что с пленными делать.
— И много их там?
— Штук пять. — Это говорил человек, сам недавно бывший рабом. — И еще тот… тварь белесая.
— Вроде меня?
Он поперхнулся. Я махнула рукой.
— Ладно. Давай их сюда. И пусть Келей сам приходит. Посмотрим, что за товар.
Товар был неважный. Пленных солдат оказалось четверо — Менот проявил небрежность или излишнее презрение —
Покрытые грязью, в синяках и ссадинах, с налитыми кровью глазами, они двигались как во сне, и, казалось, плохо соображали, что происходит.
Аглибол, все предыдущие дни заключенный на корабле, разумеется, не был так измучен, как остальные. Зато он успел слегка заволосатеть — череп у него покрылся редкой русой щетиной, на лице образовалась жидкая, но явственная бороденка, и, по-моему, это его злило почти так же, как падение крепости.
В обители коменданта со мной находились, помимо Хтонии с Митиленой, Никта и подоспевший Келей. С ним вместе от кораблей пришла Биа, но она осталась за дверью.
— Будешь со своими присными нас пытать? — с ненавистью спросил Аглибол.
Никак не мог он отказаться от обязательности пыток. Решил, что мы должны его пытать, и все. И то, что этого не происходило, выводило его из себя. Смешно. А может, Келей прав, и он действительно на них напрашивался? Зря.
— Ну, зачем же? Просто хотим поглядеть на непобедимых воинов, достигших вершины, истинных детей Солнца…
— Твои издевки достойны рабыни из воровской шайки.
— Рабы ли мы, воры, а крепость у нас в руках. И без особых усилий. Благодаря тебе.
— Это только одна крепость! А их еще много, сука!
— Верно. Их еще много. И я возьму их все.
— Врешь! Дикарям может повезти в начале их набега, но потом их снова отбрасывают в навоз, откуда они выползли.
— Как благородно выражается этот благородно рожденный, — с нехорошей улыбкой сказала Митилена.
— Он нам теперь бесполезен, — вмешался Келей. — Мирина, можно, я им займусь?
— Да! — Аглибол оскалился. — Ты достаточно наигралась в великодушие. Можешь сейчас показаться во всей красе. Благородный не боится пыток, не боится смерти…
Все это время я следила за лицами прочих пленных. Потом спросила, обращаясь к ним:
— А вы что скажете?
Они даже не сразу сообразили, что вопрос задан им. Затем один что-то пробормотал. Звучание слов было незнакомо, но фраза «не понимаю», похоже, на всех языках произносится с одинаковым выражением.
Аглибол торжествующе расхохотался.
— Ты промахнулась, женщина! Это простые солдаты, они не знают критского. А Высокий язык тебе недоступен. Даже если бы они захотели предать Солнечное царство, они не смогут этого сделать. Режь их на куски — они ничего тебе не расскажут!
— А ты, значит,
— Нет!
— Даже если я буду резать тебя на куски?
— Режь, и ты увидишь превосходство истинной расы над скопищем баб и рабов!
— Ясно. Тогда ты взаправду бесполезен. Так же, как эти твои недотепы. А я не держу у себя бесполезных людей.
Келей блаженно улыбался.
— Поэтому я решила отпустить вас. Биа! — Девушка выглянула из-за двери. — Проводи этих. Мегакло, проследи, чтобы им дали что-нибудь поесть. А после выпроводи их за ворота.
Вид у Аглибола и Келея был одинаково ошарашенный. Хтония и Никта отнеслись к моему решению совершенно безразлично. У Митилены было каменное лицо.
— Пошли вон! — сказала я, не дожидаясь, пока Аглибол не разразится очередной тирадой о превосходстве расы героев.
Едва лишь они вышли, Келей, доселе сдерживающий ярость, вскипел.
— Я понимаю, что ты хочешь убить его великодушием! Но нет ничего хуже для Военного Вождя, чем доброта! И всякому великодушию бывает предел!
— Вот именно. Поэтому я лишаю его возможности умереть, наслаждаясь собственным величием. Но моя забота, конечно, не о том, чтобы Аглибол потерял лицо, а чтобы выяснить, где город атлантов. Где не сработал допрос, сработает слежка.
Сообразив, к чему я веду, Келей так и залился.
— А я-то думал, ты у нас вдруг добрая стала! — он хохотал и бил себя по колену кулаком от удовольствия.
— Вот за это ты сам за ним вслед и отправишься. Возьмешь еще двоих — кого, сам решай. И еще. Я уверена, что город не на материке. А они все — явно не моряки. Они будут искать способ переправиться. Если сможешь укрыть лодку на берегу — возьми на корабле полегче. Не обязательно следовать за ними до самого конца, достаточно найти верное направление. Ясно?
Он кивнул и тут же вышел, погрузившись мыслью в поставленную задачу.
Митилена посмотрела на меня. Ее лицо перестало быть страшной каменной маской, напротив, в нем читалось несомненное удовольствие.
— Помнишь, я тебе говорила насчет «опыта унижения»? Ты, кажется, начала кое-что в этом понимать.
— Не думаю, — искренне ответила я.
После этого явилась Мегакло и довольно сварливо объявила, что все уже набили брюхо, даже атлантские свиньи являются нас обжирать, и только Мирина, раз ее не убили в сражении, решила умереть голодной смертью.
Я взяла кусок жареного мяса и горячую лепешку (несомненно, из запасов крепости, у нас хлеб давно кончился), которые она принесла, и, жуя на ходу, вышла проверить, ушел ли Келей.
Он взял с собой Гериона, уже доказавшего свою полезность в подобных поручениях, и еще одного финикийца с «Крылатой». Я была уверена, что Аглибол постарается предупредить своих соплеменников, и что город их находится где-то на острове, в некотором отдалении от побережья. Оставалось надеяться на ум и ловкость лазутчиков.