Рассказы Чумы
Шрифт:
Сыпун вздыбился и вспыхнул огнем. Из него появилась тупая чешуйчатая морда с алыми светящимися глазами. Проворно шевелящиеся лапки, оканчивающиеся загнутыми когтями, вынесли тугое тело и длинный хвост, и саламандра повернулась к хозяину, ожидая приказа.
– Вот это фокус!
– восхищенно ахнул демон.
– Сам дрессировал?
– Отвали, - уже остывший от гнева на него Брань подхватил Чуму за талию и подсадил на животное, а затем занял место впереди нее. Тварь тяжело дышала, раскрыв пасть, из которой свисал красный язык.
–
– Тогда не забудь оставить для меня дорожный указатель, - беззлобно заржал дух.
– И стрелочку на песке нарисуй.
– Держись крепче, - крикнул девушке всадник, и хлопнул чудище по горящей коже между лопаток. Огненной стрелой саламандра устремилась вперед.
Пустыня, развалившись, поджидала их, словно давно голодный, затаившийся в засаде зверь.
Глава 24. Смерть
Зверь ловко скользил между песчаными холмами, перебирая сильными лапами так быстро, что земля под ногами слилась в однообразную летящую полосу. Смотреть вниз было утомительно, и я принялась разглядывать окружающие пейзажи.
Между высокими барханами мелькала редкая серая растительность. Иногда попадались настоящие деревья, с жилистыми, вывернутыми из земли корнями, и высохшими от палящего солнца черными ветками, растопыренными в разные стороны, словно скрюченные пальцы дряхлой старухи. Гораздо чаще виднелись средних размеров, в половину человеческого роста, кустарники. Я всегда ассоциировала пустынные равнины с кактусами, но здесь не было ни одного представителя колючих.
Мы ехали уже больше часа, но за это время нам не попалось ни одного живого существа. Змеи, верблюды, мелкие грызуны словно вымерли - а может, их тут никогда и не водилось или же я не могла разглядеть их на такой скорости. Было тихо. Солнце перевалилось за зенит и потихоньку поплыло к горизонту, легкий ветерок, дувший в начале нашего пути, сошел на нет.
Приключений, обещанных демоном, пока не было, что не могло не радовать нашу маленькую компанию. Сам дух ехал рядом на своем забавном транспортном средстве. Не знаю, как это у него получалось, но шаровидный куст бежал с той же скоростью, что и наша импровизированная лошадь, при этом сам Велиал сидел внутри и не двигался с места - только сиденье из веток с завидной регулярностью подбрасывало его вверх, но тому, очевидно, это нисколько не мешало.
Мой спутник сидел спереди, гордо выпрямившись, и глядел на расстилающуюся пустошь, не шевелясь. От его рубахи пахло потом и почему-то кориандром; темные с пламенем волосы забавно закручивались на макушке в маленькое колечко, а загоревшие руки лежали на движущихся лопатках саламандры, выделяясь светлым пятном на бронзовых чешуйках.
Брань всегда казался мне странным, но теперь я не могла вспомнить, как он относился к моему появлению на заре нашего знакомства. Его отношение к Мору, внезапные вспышки гнева на Велиала последнее время посеяли внутри меня смутное раздражение и злость на красного, и потому я так грубо ответила ему во время нашего разговора в пещере. Но не могла заметить, как он смешался в ответ, хотя в его праве было осадить меня. Слишком много всего навалилось в последнее время на нас.
Совсем недавно жизнь казалась до боли простой - рядом был Глад, и Глад отвечал за все. Мы ехали,
Помню, как Глад что-то долго рассказывал о Равновесии и о том, почему оно не должно быть нарушено, и какие последствия ждут нас всех, если это случится. Но не преступили ли мы сами законы мироздания, отправляясь спасать одного из нас? Если всадники действительно хранят Равновесие, то, должно быть, оно уже раскачалось - ведь нас вместо Четверых осталось только двое.
Сидеть на твердой спине чудища становилось все тяжелее, и я, повинуясь порыву, наклонилась и обняла брата за талию. Часть веса легла на Брань, и жить стало веселее, хотя тот даже не шелохнулся. Не заметил или сделал вид, что не заметил?
Насколько я помню, хотя в свете последних событий моей памяти не стоило доверять, среди нас всегда была только одна девушка. Но никто из всадников не претендовал на отношения определенного рода. Глад обращался со мной по-отечески, покровительственно, Мор казался младшим братишкой. А Брань... Я и сама не могла бы сказать, что чувствую к нему теперь. Его реакция на смерть Мора порядком разозлила меня, но сейчас, когда он был так близко, и непонятный аромат кориандра бил прямо в лицо, отчего-то захотелось прижаться к нему всем телом. Интересно, разделяет ли он мои мысли? В конце концов, в этом нет ничего противоестественного - все-таки Брань мужчина, а я женщина.
Мне вспомнился его ошалевший вид, когда я подошла к нему утром сзади. Он выглядел смущенным и озадаченным - не припоминаю, чтобы когда-то видела на лице Брани подобное выражение. Жаль, нельзя залезть к нему в голову и узнать, что там творится.
Вздохнув, я расцепила руки, отодвигаясь на прежнее место. И тут услышала немного осипший голос:
– Мне не тяжело.
Победная улыбка расцвела на моем лице, но я тут же постаралась скрыть её, надеясь, что дух, ехавший сбоку от нас, ничего не заметил. И обернулась, чтобы проверить, так ли это.
Велиала не было.
– Брань!
– крикнула я, и макушка повернулась, спрятав закрутившийся в спираль завиток.
– Демона нет!
Брат озадаченно выругался.
– Отстал, наверное, - ответил он, вертя головой во все стороны.
– Догонит, не переживай, не в его стиле пропадать надолго. Особенно если учесть, какую он жаждет награду.
– Кстати, - оживилась я, - а что это за Игла, которую Велиал потребовал себе?
Затылок немного помолчал, затем спросил с некоторым напряжением в голосе:
– Ты разве ничего... не помнишь?
– Помню, конечно, - схитрила я, - но вдруг ты расскажешь мне какие-нибудь новые подробности.
– Глад рассказал бы куда подробнее. Я знаю только то, что и ты - Игла - древний предмет необычайной силы, созданный прародителями всего человечества, лемурийцами, теми самыми, от которых потом произошла раса атлантов.