Рассказы Чумы
Шрифт:
Глад!
– Подожди, - я отстранилась, глядя ему в глаза.
– Но... как же так? Мы теряем время, прохлаждаясь здесь, в то время как старший в тюрьме. Надо ехать - и немедленно.
– Послушай, Чума, - он схватил меня за локти и притянул к себе.
– Ты ведь не глупенькая девочка и должна понимать, что с того момента прошло столько времени, что Глад уже наверняка мертв - если только Крылатые не поят его такой же дурью, как демон нас - что весьма и весьма сомнительно. А если поят - то, значит, все с нашим другом в порядке,
– Если ты уверен, что Глад мертв, зачем мы вообще идем туда? Мы тоже рискуем, и рискуем не только собой, но и благополучием всех. Кто будет в ответе за Равновесие, если погибнут оставшиеся всадники?
– Одна моя половина сурово требовала ответов. А другая нашептывала внутри головы очень соблазнительные вещи - и первая с трудом могла противостоять ей.
– Я иду туда не просто так, - решительные черты исказились, словно мой вопрос причинил ему боль.
– Мне нужна Игла. Она точно у Глада. Мертв он или нет, Игла находится где-то там, в Райских кущах, и я достану её. Достану, чтобы все было как прежде, чтобы вернуть тебе память.
Что?!
– Что ты сказал?
– Неужели я ослышалась?
– Откуда ты... я ведь ничего не говорила тебе. И не нужна мне ничья помощь, слышишь?
Я оттолкнула его, покраснев.
Брань скривился в горькой улыбке.
– Потерпи немного, я всё тебе расскажу, всё, но не сейчас. Просто потерпи - совсем чуть-чуть, - он вновь прижал меня к себе, гораздо сильнее, чем следовало было, и горячая рука сползла ниже талии. Перед глазами плыл легкий туман, посетители и столики покачивались, словно мы стояли на палубе корабля. С запозданием я поняла, что не следовало набираться так сильно. Остатки трезвости растаяли, словно дым раззолоченного кальяна. Тело категорически отказывалось подчиняться - оно с удовольствием отзывалось на распаляющие плоть прикосновения.
Брань легко подхватил меня на руки и начал подниматься вверх по лестнице.
– Куда мы?
– Язык тоже вышел из повиновения.
– И где демон?
– К черту демона, к черту Глада и всех остальных, - он пинком распахнул крепкую темную дверь.
– Наконец мы одни. Я не собираюсь ждать еще тысячелетие.
И бережно положил меня на широкую кровать с кованым черным изголовьем. Головокружительный поцелуй высек в голове такое количество искр, что все вопросы исчезли сами собой. Обжигающие пальцы поползли по внутренней стороне бедра - все выше и выше.
И я сдалась.
Глава 27. Осада
Многохолмные горы, обильные леса и просторные равнины покрывали длинный мыс, протянувшийся далеко в Эгейское море, словно указательный палец Зевса. Далеко от берега, на высоком холме, блестела на солнце верхушка святилища Афины и Гефеста - самой выдающейся постройки в акрополе. Сам акрополь простирался до Эридана, охватывая Пикн и Илис, а в противоположной стороне обнимая и гору Ликабет. Южная сторона холма, покрытая садами и гимнасиями, была недоступна взорам прибывших.
Тысяча
Когда солнечный луч позолотил Афинский акрополь, Местор, к тому времени уже позавтракавший мясом с тушеными овощами, решил обойти лагерь до вечернего совета с братьями. Увиденное его порадовало: воины уже полностью обустроились на новом месте, однако держали оружие при себе, не теряя осторожности. Большая часть гоплитов упражнялась на ксифосах (*короткий прямой меч), лучники занимались заготовкой стрел впрок, остальные приводили в порядок доспехи или готовили еду. Копейщики выбрались поодаль, и метали дори (*копья) на плоском куске земли. Возницы обхаживали лошадей и снаряжали квадриги.
Лагерь встал плотным семиугольником - так, что ни один враг не смог бы подобраться к нему незамеченным. Помимо воинов на холмах, его охраняли сменные часовые - по четыре человека на каждую сторону фигуры и по двое мечников на каждый угол.
Двое наемников варили в большом котле баранину, и о чем-то весело переговаривались, в предвкушении знатной битвы, когда царь проходил мимо них. Рядом с пылающим огнем стоял высокий квадратный шатер. Полог был полностью опущен, а полотно, зеленых и коричневых цветов, крепко натянули на колья, вбитые в жирную почву. Шатер ничем не отличался от множества других шатров, поставленных по соседству, но зоркий глаз Местора уловил нечто странное. Архонт и сам до конца не мог бы сказать, что насторожило его в этой картине, потому поинтересовался у наемников:
– Эй, любезные! Ваш шатер?
Один из них, чернобородый поджарый гоплит, вооруженный махайрой (*кривой изогнутый меч), увидев золотой пояс правителя, откликнулся, слегка поклонившись:
– Приветствуем тебя, светлейший! Наш вооон там стоит, а это добро чьё, не знаем!
Местор поднял бровь:
– Отчего же не готовить пищу рядом с собственным домом?
– Наш дом остался за горами и зеленым морем, - хмуро откликнулся второй, по виду северянин, - а тут мы готовим на том месте, которое для того пригодно.
Ответ царю не понравился, и он уже собирался проучить наглеца, как вдруг сзади послышалось:
– Местор! Оглядываешь владения перед битвой?
– Азаэс, известный своим смешливым нравом, заключил его в братские объятия.
– Ну и как тебе? Клянусь Посейдоном, несмотря на то, что всю жизнь провел на острове, еще бы пара дней, и эта проклятая качка доконала бы меня и моих людей. Один из наших военачальников все плаванье провел своей верхней половиной за бортом - беднягу рвало от самых маленьких волн. Хорошо войско, нечего сказать!
– И архонт захохотал во все горло.