Рассказы и повести
Шрифт:
– Здравствуйте, - поздоровался Дюк, входя.
Ежик что-то вякнул безо всякого вдохновения. Длинное слово "здравствуйте" ему произносить не хотелось. Да и некому особенно. Подумаешь, мальчик пришел. Заблудился, должно быть. Маму потерял.
Дюк стоял в нерешительности и молчал.
– Чего тебе?
– спросил Ежик. Говорил он через силу, как будто его немножко придушили и держали за горло.
– Гарнитур "Тауэр", - отозвался Дюк.
– Импорта сейчас нет... А кому надо?
– Знакомым.
– Чьим?
–
– Тети Зининым.
– А тебя Зина кто?
– Соседка.
– А что же это она тебя за мебелью посылает? Совсем уж с ума посходили... Ребенка за мебелью...
– директор фыркнул абсолютно как еж.
– Я не ребенок.
– А кто же ты?
– Талисман.
– Чего?
– Талисман - это человек, который приносит счастье.
Директор впервые за время разговора воспрял и посмотрел на Дюка, как ежик, который увидел что-то для себя интересное. Гриб, например.
– Ты приносишь счастье?
– переспросил он.
– Сам по себе нет. Но если человек что-то хочет и берет меня с собой, то у него все получается, что он хочет.
– А ты не врешь?
– проверил Еж. Так гарнитуров все равно ведь нет, уклонился Дюк.
– Если ты мне поможешь, я тебе тоже помогу, - пообещал Еж.
– Съезди со мной на час-другой.
– Куда?
– спросил Дюк.
– В одно место, - не ответил Еж.
– Какая тебе разница?
– Да в общем никакой, - согласился Дюк.
Еж встал из-за стола, поднялся на задние лапки, но выше не стал. Голова его осталась на прежнем уровне. Дюк понял, что он встал, по расположению рук на столе. Прежде они располагались навстречу друг другу, а теперь ладонями вперед. Как у стоящего человека.
В такси Еж сидел возле шофера и все время молчал, утопив голову в плечах.
Один только раз он обернулся и сказал:
– Если они хотят, чтобы не было взяточничества, пусть не создают условия.
Дюк ничего не понял.
– Создают дефицит. Создают очередь, - продолжал обижаться Еж.
– И на что они надеются? На высокую нравственность? Я так и скажу.
– Кому?
– спросил Дюк.
Еж махнул рукой и обернулся к таксисту:
– Здесь.
Таксист притормозил возле большого, внушительного здания.
Еж расплатился. Вышел. Открыл дверцу Дюку.
Они разделись в гардеробе, прохладном и мраморном, как собор.
Поднялись по просторной лестнице, вошли в комнату, обшитую деревом. По бокам комнаты были две массивных двери с табличками, и возле каждой сидело по секретарше.
– Стой здесь, - велел Еж, а сам пошел направо. Но, прежде чем кануть за дверью, бросил Дюку взгляд, как бросают конец веревки, перед тем как прыгнуть в кратер вулкана. Или нырнуть в морскую глубину. Или выйти из ракеты в открытый космос, когда не знаешь, что тебя ждет и сможешь ли ты вернуться обратно. Дюк поймал глазами
Еж скрылся за дверью, подстрахованный Дюком.
Дюк остался стоять как столбик. Хотелось есть. Он ничего толком не понимал, что происходит, однако сообразил, что кто-то создал условия для взятки и Еж, не обладая высокой нравственностью, загреб взятку в норку своими куцыми лапками. Теперь его вызывают и требуют объяснения, и Еж сильно расстроен, поскольку придется снимать с иголок чужие деньги, которые успели стать его собственными.
Секретарша справа сосредоточенно копалась в бумагах. Потом достала то, что искала, и вышла из комнаты.
Вторая секретарша держала возле уха трубку и время от времени произносила одну и ту же фразу: "Ты совершенно права". Пауза, и снова: "Ты совершенно права".
Дюку стало скучно. Он прислонился спиной к правому дверному косяку и съехал вниз, скользя по косяку спиной.
Он рассчитывал посидеть на корточках для разнообразия жизни. Но не удержался, повалился спиной на дверь.
Дверь поехала, Дюк поехал вместе с дверью, и в результате получилось, что его голова и туловище оказались лежащими в кабинете, а ноги остались в приемной, и он был похож на труп, вывалившийся из чулана.
В этом лежачем положении Дюк сумел рассмотреть, что в кабинете двое: Еж и еще один, похожий на бывшего спортсмена, вышедшего в тираж по возрасту.
– Что это?
– испугался спортсмен.
– Это мое, - смутился Еж.
Дюк тем временем поднялся на ноги, и спортсмен получил возможность рассмотреть Дюка в вертикальном положении - узкого в кости, с круглыми перепуганными глазами, с вихром на макушке. Спортсмен смотрел на мальчика дольше, чем принято в таких случаях. Потом почему-то расстроился и сказал Ежу:
– Ну вот что! Пишите заявление по собственному желанию, и чтобы в торговле я вас больше не видел. Чтобы вами не пахло. Ясно вам?
Говорил он грубо, но Еж почему-то обрадовался, у него даже глаза вытаращились от счастья.
– Спасибо!
– с чувством вякнул Еж.
– Меня благодарить не надо!
– запретил спортсмен.
– Мне вас не жалко. Мне детей ваших жалко. Хочется думать, что яблоко от яблони далеко падает. Идите!
Еж стоял, парализованный счастьем. Дюк тоже не двигался.
– Иди, иди, - мягко предложил спортсмен Дюку.
– И папашу своего забирай...
Спустились по лестнице, не глядя друг на друга. Молча взяли пальто у гардеробщика.
Вышли на улицу.
– "Не пахло"...
– обиженно передразнил Еж.
– Да я и сам к этим магазинам на пушечный выстрел не подойду. Плевал я на них с высокой колокольни! А еще лучше - с низкой, чтобы плевок быстрее долетел. На этой мебели посидишь, людей начинаешь ненавидеть. Стая... Да и то в стае свои законы. Вот волки, например... Да что мы здесь стоим?
– спохватился Еж.
– Пойдем выпьем!