Рассказы и повести
Шрифт:
Я остановился и размечтался: если, например, толкнуть самого крайнего в спину, он упал бы на предыдущего, тот на последующего, и вся очередь в течение минуты легла бы ниц с таким звоном, будто кто провел пальцем по гребенке.
Потом я подумал: зачем толкать людей ниц, а самому возвышаться над поверженными? Зачем возвышаться над людьми, когда можно жить с ними одной жизнью?
Я перешел дорогу и встал в хвост очереди.
Передо мной спина в дубленке и затылок в ондатровой шапке. Поразительное дело: дубленку днем с огнем не сыскать,
Ратин - материал прочный. В нем можно проходить всю жизнь. За те годы, что я его ношу, он уже успел выйти из моды и снова в нее войти.
– А что дают?
Я обернулся. Передо мной стояла девушка в дубленке.
"В самом деле, - подумал я, - а за чем я встал?"
– Простите, - вежливо сказал я, - сейчас узнаем.
Я постучал в предыдущую спину, как в дверь.
Ондатровый затылок повернулся и показал мне свой черный носатый профиль. В профиль мужик походил на безнравственную ворону.
– Скажите, пожалуйста, а что дают?
– Японские зонтики.
– Японские зонтики, - перевел я девушке.
– Я слышу, - невежливо ответила девушка.
Понятно, что слышит. Не глухая. Но ведь могла бы и скрыть. Могла бы сказать: "Большое спасибо". Тогда бы я спросил: "А это хорошо?" "Что именно - хорошо?"
"Японские зонтики".
"Это очень удобно. Их можно складывать и прятать в сумку".
Поскольку я с сумками не хожу, я бы спросил: "А в карман можно?"
"Смотря в какой карман", - сказала бы девушка.
Это было бы началом нашей беседы, которая могла продолжаться год, и три, и всю жизнь. Но девушка не захотела беседовать со мной даже трех минут, потому что я не в дубленке, а в ратиновом пальто с узкими лацканами.
Одежда - это внешнее решение человека. Мое внешнее решение зависит, к сожалению, не от меня, а от обстоятельств и совершенно не совпадает с моим внутренним "я". Эти два "я" постоянно пребывают в антагонизме и делают меня несвободным. Лишают индивидуальности.
Говорят, что миллионеры на Западе очень бедно одеваются. Рокфеллер, например, мог бы надеть мое ратиновое пальто и пойти по своим делам. И никто бы не удивился. Когда человек может позволить себе все, что угодно, он может позволить себе роскошь ходить в старом пальто. А я еще не настолько богат, чтоб не ценить денег. Не настолько мудр, чтобы перестать искать смысл бытия. Не настолько стар, чтобы радоваться жизни как таковой. И не настолько молод, чтобы радоваться без причин, подчиняясь биологическому оптимизму.
Я нахожусь на середине жизни, в самом трагическом. возрасте, когда страсти еще не отшумели, но усталость уже грянула в сердце. Мои "я" рвут друг друга в клочья, я не уверен в себе и других, и поэтому больше всего я люблю стоять в длинных очередях. Быть за спинами и быть как все.
Вот и сейчас я стою в хвосте длинной надежной очереди. Я спокоен и прав. Ведь не могут
Мимо меня вдоль очереди прошла японка в европейской одежде. Она держала над собой зонт производства московской фабрики. Зонт был черный, крепкий, на внушительной деревянной ручке с пластмассовым набалдашником.
Я сделал шаг в сторону и случился на пути японки.
– Здравствуйте, - приветливо поздоровался я.
– Добрый день.
Я втайне рассчитывал, что японка склонится в низком почтительном поклоне, настолько низком, что я увижу ее стройный затылок. Настоящая японка воспитана в духе преклонения перед мужчиной, каким бы он ни был, и это единственно правильное воспитание. Мужчине совершенно не нужна чужая индивидуальность. Он всегда ищет в женщине подтверждения своей индивидуальности.
– Добрый день, - ответила японка на чистейшем русском языке. Кланяться она и не думала. Японка была испорчена цивилизацией. Глядела на меня своими дивными глазами и думала не о преклонении, а черт знает о чем. О мировой экономике.
– А почему вы не носите японский зонтик?
– спросил я.
– Наши зонтики не рассчитаны на ваши климатические условия, - ответила японка и пошла своей дорогой, мелко перебирая ногами, будто она была не в брюках, а в кимоно.
Я встал обратно в очередь, и в меня проник микроб сиротства. Я усомнился: нужен ли мне японский зонтик, непригодный для наших климатических условий? Прав ли я, подчиняясь инстинкту моды. Может, имеет смысл преодолеть инстинкт и выйти из очереди?
В мои размышления вторглась продавщица.
– Вам синий или красный?
– спросила она.
– Что?
– очнулся я.
Продавщица сунула мне синий зонт и коробку.
– А это что?
– Нагрузка, - объяснила продавщица.
– Итальянские платформы.
– А зачем они мне?
– Для заземления. Японские зонты идут в комплекте.
Мне не нужны были ни зонт, ни платформы, но было обидно уходить ни с чем.
– Я возьму только зонт, - объявил я.
Очередь глухо вздохнула за моей спиной и вытеснила меня своим поступательным движением.
Я отошел в сторону, раскрыл зонт и вдруг почувствовал, что меня тянет вверх. Я уперся ногами в землю, но мои туфли, видимо, оказались слишком легкими, и я взлетел.
Ощущение полета было довольно знакомым и даже привычным. Я помнил его по детским снам.
Синий купол зонта устойчиво опирался на воздушную подушку, я летел, держась за воздух, и не боялся упасть.
Сначала я шел довольно низко, метра два над землей, и очень рассчитывал, что кто-нибудь из очереди ухватит меня за ноги и прекратит мое вознесение. Но меня никто не схватил, возможно, боялся, что я оторву его от земли и унесу на своих ногах в небо. "Как стоять, так всем вместе, - подумал я, - а как лететь, так мне одному".