Рассказы о русском подвиге
Шрифт:
кричали «ура» Кутузову, — совестно.
Еще роднее, ближе стал им теперь Кутузов. Все норовят увидеть фельдмаршала,
исправить свою ошибку.
Куда ни покажется главнокомандующий — всюду «ура» и «ура». Ну, право,
хоть сиди под замком в избе, не высовывай нос из штаба.
Но и этого мало солдатам. Собрались, явились к Кутузову:
— Михаила Илларионович, ваша светлость, не гневись на нас, батюшка... Тогда
у Москвы-реки...
Прослезился Кутузов:
—
Но опять неспокойны солдаты. Узнали они, что любит фельдмаршал уху с
наваром. Куда-то ходили, где-то искали, наловили ему стерлядей. Пусть рыбкой себя
побалует.
— Ух ты, ушица!.. Откуда такая?! — поразился Кутузов.
Не спрашивай. Ешь, поправляйся фельдмаршал Кутузов! Что ордена, что там
награды... Высший выпал тебе почет.
ТИШКА И МИНЬКА
Оставив Москву, Наполеон пошел на Калугу. В Калуге — городе, войной не
разоренном, французы надеялись пополнить свои припасы. А затем уже свернуть
на Смоленск, на Вильну и вон из России.
Кутузов понял расчет противника и со своей армией стал у него на пути.
У города Малого Ярославца разгорелась новая битва. И снова, как при Бородине,
сражение длилось с утра до вечера. Упорство и французов и русских было
отчаянным.
Выбили французы русских из Малого Ярославца. Начинают атаку русские.
Выбили русские французов из Малого Ярославца. Начинают атаку французы.
И так восемь раз. Город то и дело из рук переходит в руки.
Малоярославекие мальчишки братья-двойняшки Тишка и Минька при первом
же штурме французов забились в подвал. Маленькое оконце торчит наружу.
Прилипли мальчишки к окну. Хоть и боязно, но интересно.
При подходе французов почти все жители оставили город. Ушли и родители
Тишки и Миньки. Они и ребят с собой увели. Только братья от них сбежали.
Затерялись в общей толпе и снова в город. Интересно им посмотреть на
взаправдашний бой.
И вот ребята стоят у оконца. Ребятам впервые — им все интересно. И как
солдаты идут в атаку, и как командиры в бою кричат, и как дым от ружей по
улице стелется.
Вначале, когда атаковали французы, бой шел где-то в отдалении. До ребят
доносились лишь страшные крики. Потом, когда в город ворвались русские, одна
из схваток завязалась на той улице, где стоял дом Тишки и Миньки. Отряд
русских возглавлял молодой офицер. Нарядный, красивый. Брови черные, чуть с
изгибом, словно не брови, а ворон раскинул крылья.
Следят ребята за офицером.
— Генерал, — шепчет Минька.
— Молод для генерала, небось
Рядом с оконцем произошла жаркая схватка. Солдаты сошлись в штыки.
— Дети! — кричит офицер. — Штык ржавеет без дела. Солдат не солдат без
победы. Вперед! — И первым идет в атаку.
Минута — и штыки обагрились кровью. Заалели от ран мундиры. Кровавая
лужа натекает на месте боя. Смешалась воедино французская, русская кровь.
Отпрянули от оконца ребята.
— Страшно? — спрашивает Тишка у брата.
— Нет, — отвечает Минька.
Говорит «нет», а руки дрожат. И у Тишки дрожат. Ходуном, непослушные,
ходят.
Когда они вновь подошли к окну, то бой в этом месте уже окончился. Все
стихло. Валялись убитые. А ближе всех лежал молодой офицер. Видят ребята, что
офицер штыком при атаке ранен. Лежит и тихо, протяжно стонет.
Переглянулись мальчишки.
— Его бы в подвал, — произнес осторожно Тишка.
— Эге, — согласился Минька.
Однако выйти наружу они боятся. Постояли ребята и все же набрались
храбрости. Крадучись вышли на улицу. Подхватили офицера под руки, поволокли.
— Тяжелый, — шепчет тихонько Минька.
— Так ведь харч офицерский, — соглашается Тишка.
Втащили они офицера в подвал. И вовремя. На улице снова начался бой.
Однако ребята к оконцу уже не ходили. Крутились все время около офицера. Воду
ему на голову лили. Тишка от исподней рубашки оторвал, где почище, клок и
приложил к тому месту, где на офицерском боку виднелась рваная рана.
Офицер метался в жару. Что-то кричал. Утихал, потом принимался снова.
Так было до самого вечера. Так было и ночью. Намучились с ним
мальчишки. То по соседству загорелись дома. И страшный дым повалил в подвал. Хорошо,
что дом, в котором сидели Тишка и Минька, был каменным. Уберегся он от
пожарища.
Потом началось самое страшное. Малый Ярославец остался в руках французов.
Какие-то солдаты заняли дом. И ребята боялись, что вот-вот доберутся они до
подвала.
— Тише, ваше благородие, тише... — уговаривают они офицера.
Офицер словно понимал их, умолкал, а потом снова метался в жару и крике.
К счастью, все обошлось.
Среди ночи ребят свалил беспробудный сон. Очнулись они — солнце уже высоко.
Кругом тихо. Подбежали к окошку — кругом безлюдье. Нет, нигде не видать
французов.
А произошло вот что. Хоть и остался Малый Ярославец в руках у французов,
да понял Наполеон, что на Калугу ему не прорваться. Впервые в своей жизни