Рассказы сибиряка

Соколовский Владимир Григорьевич

Окружность вселенной простирается до 30000000 верст, разумеется, выключая солнце, луну и звезды, которые сотворены после, и то по особенному случаю; я вам расскажу об нем в другое время, а теперь поговоримте о Сюммере.

На нижней полосе этой горы живут злые духи. Они… но вам страшно, Катинька? — Подымемся на середину… Видители вы Ассури?.. Это существа, средние между человеком и демоном, то есть они сбивают и на того, и на другого… Однако ж, посмотрите… проклятые начинают волочиться за вами, — полетимте, пожалуйста, наверх… Как тут все хорошо! Какое разнообразие в великолепии и красотах! Какие необъятные, блистательные картины!.. Мне чрезвычайно приятно, что все это так занимает вас…

Прекрасное во всем любя, Вы рады каждой здесь безделке: Вы

здесь, как дома у себя, А я так не в своей тарелке; В стране невыразимых благ Везде вам ровная дорога; Я спотыкаюсь каждый шаг — Мне как-то совестно немного…

В этаком случае всего лучше смотреть вверх, будто чему-то удивляешься… а чему тут удивляться?

Есть ли у вас, мой прелестный ангел, какая-нибудь любимая звездочка?.. Верно есть!.. Это и в моде, и к тому же, не знаю отчего, всегда, как только увидишь ее, на сердце делается так тепло, так весело!.. Нам надобно еще взглянуть на самую вершину Сюммера, и потому потрудитесь вообразить, что вы отыскиваете светлую свою любимицу…

Закиньте вверх свою головку… Как вы в приемах хороши! Но мне вас жалко от души: Вам этак, может быть, неловко? — «Нет, ничего». — Я очень рад! Взгляните же, как он параден; Ну, что? каков собой на взгляд? — «Изряден». — Только что изряден?

Странно!.. Так вам не понравился Шагя-Муни?.. Боже мой! ведь я и позабыл, что он перед смертию постился пятьдесят два года: до красоты ли тут?

Да! не воротится она, Хоть он и сел на пышном троне; Зато, как будто на ладони Ему вселенная видна. Оттуда судит он и рядит Своих монголов и бурят, И около себя сподряд За выслугу и службу садит.

— «Поэтому у него можно выслуживаться?» — Поэтому можно; только я никак не могу говорить обо всем в одно и то же время… Сперва узнайте понятия монгольцев о минувшем и будущем, относительно природы.

Если миры когда-то составились, говорят шагямунианские мудрецы, то они непременно должны когда-нибудь и разрушиться. Все, что имеет начало, имеет и конец… Дело!.. Но этот неизбежный, бедственный случай рассказан у них еще замысловатее, нежели процесс создания.

Вот как случится это чудо: Неведомо когда, откуда, Зачем, и почему, и как, Вдруг солнце (сверху без сомненья), Как злобный демон разрушенья, На все миры, с размаха — бряк! — «Они и разлетятся, стало?» — Нет, одного толчка им мало, Им так достанется, что страх, За то, что крепки на ногах.

После этого первого солнца упадет другое побольше, там третье еще больше; наконец, седьмое доконает вселенную.

Другие рассказывают об этом происшествии совершенно иначе.

Они, в острастку для народа, Без умолку твердят ему, Что он по сердцу и уму Все будет хуже год от года; Что ждет его конец один; Что он и ростом меньше станет, И хорошо, когда дотянет, Чтоб быть ему хотя с аршин. А жизнь? — умора да и только! Как десять лет?.. Ведь курам смех! Хоть бы прибавили для всех Еще бы столько, да полстолько; И что потом, как род людской Дойдет совсем до развращенья, Тогда, предтечей разрушенья, Прольется

голод над землей. Семь лет продлится испытанье, Потом — в последние семь дней — Слетят на землю семь мечей, — И все живущее созданье, И весь людской греховной род Под этой казнию умрет.

На каждом из опустошенных миров останется только по одному добродетельному семейству. По окончании кутерьмы они выйдут на белый свет и станут себе жить да поживать. Лета их жизни будут постепенно увеличиваться, потом опять уменьшаться, и, наконец, снова та же история. Весь этот промежуток от одного разрушения до другого называется Гал-аб; пятьдесят шесть Гал-абов составят Гал-абь-эрчиху, то есть всеобщее разрушение самых миров.

Наряду с подобными гипотезами вы встретите у них понятие о безначальности и бесконечности; но этого еще мало. В следующем предположении они развивают идею, что в пространстве не может быть пустоты. Как создание существующих ныне миров было не первое, то и разрушение их будет не последнее: в целой бесконечности одно станет заменяться другим. Затейливо сказано, но впрочем

Я эту мысль не принимаю, Она — нелепая мечта. И я, по опыту я знаю, Что есть в пространстве пустота: В нем, важно место занимая, Торчит иная голова И умной кажется сперва, А ведь какая уж пустая. Во всем собаку съел иной, А смотришь — сохнет и худеет, Затем, что, с полной головой, Пустой желудок он имеет. Иной везде нашел обман, Не удается все иному, И он хлопочет по-пустому Затем, что пуст его карман. Да! Странно племя все людское! Наш путь житейский страх смешон! Как ни смотри, со всех сторон — Льют из порожнего в пустое.

Станемте продолжать. После великой мысли о возобновлении миров… Как вы думаете, что вы найдете после этой мысли?.. Что вместе с мирами будут переменяться и боги… О Шагя-Муни! Шагя-Муни!

Твоя система управленья В наклад товарищам твоим, И после светопреставленья Где дашь ты место отставным?

Но это уж его дело, а мне остается только сказать вам, что вследствие такого порядка вещей и самые верховные существа, судя по времени, имеют особенные названия. Таким образом все боги, которые управляли мирами, существовавшими прежде, называются: Ометофо; то, которое управляет нынешними — есть: Шикеафо; а все те божества, которые будут владычествовать над новыми вселенными, называются теперь Мелифо.

В настоящее время Шагя-Муни, как Шикеафо нашей вселенной, сосредоточив в себе всю возможность власти общего управления над существующими теперь мирами, приятельски поделился с другими бурханами относительно частей. Так, например, бурхану Мандари и будущему преемнику его Мандзошири он препоручил наблюдать, чтобы в мире шло своим порядком; бурхан Хурмуста должен хлопотать о благе всех тварей; грешники сдаются на руки Эрлык-Номун-хану; Очирбани заведывает бурями, метелями, ураганами и т. д.

У бурханов, которые начальствуют над водою во всех возможных ее изменениях, состоят в распоряжении ужасные драконы. От нечего делать водяные цари позволяют им гулять по поднебесью: тут-то пир горой!.. Эти чудовища летают так быстро, что следом за ними вспыхивает огонь, а нам кажется, что это зарница или молния;

Когда же, разыгравшись часом, Впотьмах, разгулье дождевом, Они ау затянут басом — Мы думаем, что это гром.

Дно океана есть зимняя квартира этих чудовищ. Благополучно царствующие ныне богдо-ханы Манжуйской, Данчинской (то есть воинственной) династии признали изображение их своим гербом. Ад…