Рассказы Старого Матроса
Шрифт:
Под «дешёвым флагом»
Первыми на новый рынок рабочей силы обратили внимание греческие судовладельцы. Потомки Одиссея и соотечественники Онассиса традиционно занимались морским извозом, и флот имели многочисленный. Правда, техническое состояние греческих судов оставляло желать лучшего. Греки приобретали подержанные теплоходы у своих более состоятельных немецких или английских коллег, из вторых, а то и из третьих рук, после того, как прежние владельцы решали, что их rusty tub (потрёпанная лоханка) себя уже окупила, и что её пора продать по дешёвке с тем, чтобы на вырученные деньги построить новое судно.
Следуя мировой практике, все крупные судоходные компании норовят поднять на мачтах свои судов «дешёвый флаг» (или «monkey flag»). Выгоды очевидны — налоги меньше, да и на заработной плате экипажа можно здорово сэкономить. Именно
Основную массу плавающих под «дешёвым флагом» вплоть до начала 90-х составляли филиппинцы. Были, конечно, и поляки, и индийцы, и иные-прочие, вплоть до выходцев с экзотических тихоокеанских островов Кирибати, но филиппинцы прочно удерживали первое место. Филиппины вообще ориентированы на экспорт рабочей силы, уровень жизни в этой стране невысок, и моряк, зарабатывающий тысячу долларов США в месяц, по филиппинским меркам чуть ли не миллионер. Филиппинцы сдержаны, дисциплинированы и неприхотливы, согласны работать по девять и более месяцев — эта вам не избалованные опекой профсоюзов европейцы, которые плавают по четыре, максимум по шесть месяцев. Правда, филиппинцы не слишком страдали от чрезмерного избытка общей эрудиции. Штурман-филиппинец, поддерживая при переходе через Атлантику разговор о катастрофе «Титаника», мог запросто спросить: «А почему они не засекли айсберг радиолокатором?» и на пояснение: «Так это ж когда было!» безапелляционно заявить: «Всё равно, на пассажирском лайнере радар должен быть!». Однако чересчур умный подчинённый далеко не всегда находка для начальника, а к своим прямым обязанностям эти ребята относились достаточно добросовестно.
Но русские моряки превосходили их уровнем профессионализма и привычкой холить и лелеять своё судно. В советские времена моряк зачастую работал на одном и том же судне по десять-пятнадцать и более лет, знал его до винтика и бережно заботился о кормильце. А в международной практике сборные экипажи практически никогда не плавали на одном судне больше одного контракта и не видели смысла в вылизывании своего временного плавучего дома. Зачем выходить за рамки необходимого минимума — всё равно в следующий раз сюда придут уже другие люди. А наши моряки принесли с собой привычное отношение к работе, и греки очень любили нанимать русские экипажи целиком, включая капитана — за семь-восемь месяцев такой экипаж неузнаваемо преображал доставшееся им ржавое корыто.
И конечно, материальный стимул — таких денег не приносила никакая отоварка. В 1992 году средняя зарплата в России составляла 15–20 долларов — эти цифры говорят сами за себя. Вернувшийся с контракта моряк мог безбедно прожить с семьёй полгода, и при этом купить всё необходимое (включая автомашину) и съездить за границу — уже в качестве туриста.
Два грека, пятнадцать филиппинцев и один русский
Но первыми в неведомое с головой окунулись отчаянные одиночки. Общий расклад был примерно следующим: на балкере водоизмещением в 30–40 тысяч тонн плыли по морю два грека (капитан и старший механик — высшие должности на судне чаще всего оставались за соотечественниками судовладельцев), человек пятнадцать филиппинцев и один русский (как правило, из среднего командного состава — второй помощник капитана, второй механик, радист или электромеханик). И продолжалось это достаточно далекое от увеселительного или от круизного плавание не менее девяти месяцев.
Обязанности моряка чётко указаны в подписанном на определённый срок контракте. Он должен был делать то-то и то-то в полном соответствии со своим морским дипломом и в рабочее время. Никаких тебе субботников-воскресников, а сверхурочные (за исключением оговоренных в контракте или экстренных случаев) оплачиваются отдельно. На первом месте работа, за которую тебе платят деньги. По окончании рабочего дня ты предоставлен сам себе (как поётся в одной песне «хочешь — спать ложись, а хочешь — песни пой!», только другим не мешай), никто тебя не напрягает никакими лекциями-собраниями и не пытается вызнать твои религиозные или политические убеждения. В тропиках можно искупаться в бассейне на палубе, вечером можно посмотреть видеокассеты абсолютно любого содержания. Во время стоянки в порту и того лучше — закончил работу, доложился непосредственному начальнику, и катись на все четыре стороны в гордом одиночестве
Многие от этой свободы шалели (и неудивительно — после стольких-то лет запретов на всё и вся!) и впадали в загул во всю ширь загадочной русской души. С проштрафившимися поступали просто: их не разбирали на партийно-профсоюзном собрании, а списывали в ближайшем порту захода, сажали в самолёт и отправляли домой — причём за свой счёт.
Конфликты с соплавателями были явлением крайне редким. Если те же филиппинцы и видели в русских опасных конкурентов, то не считали нужным отстаивать свои позиции кулаками — дисциплина на борту существовала. Языковой же барьер быстро стирался — на философские темы не беседовали, а для обсуждения производственных или бытовых вопросов хватало и невеликого словарного запаса. После длинного рейса к чужому языку привыкали настолько, что по возвращении на родной переключались с некоторым усилием.
Почувствовав вкус хороших заработков и хорошенько отдохнув после контракта, наши моряки уходили на суда под чужими флагами снова и снова. Наиболее удачливые и хорошо себя зарекомендовавшие заключали контракты с компаниями-судовладельцами напрямую, минуя круинговых посредников, — в этом случае заработки моряков существенно возрастали.
Но менялись времена, менялись формы собственности, и появились в России собственные Онассисы, не желавшие отдавать хитрым грекам ценные отечественные кадры. Взамен вымерших, словно доисторические мамонты, негибких государственных структур (вроде Балтийского Морского пароходства) родились созданные по западному образу и подобию небольшие (и даже крупные) российские судоходные компании. И поплыли по морям и океанам русские корабли с русскими командами, но под «monkey flag». Платят на них так же, как на судах иностранных владельцев (а то и лучше), и попасть на такое судно с упорядоченным режимом работы двумя экипажами «шесть через шесть» — шесть месяцев в море, шесть месяцев дома — очень даже стремятся. Сейчас под «дешёвыми флагами» бороздит океаны большинство судов торгового и рыбопромыслового флота, а российский триколор развевается разве что над научно-исследовательскими кораблями да над судами смешанного плавания «река-море». На внутренние водные пути России «дешёвому флагу» пока дороги нет. Но это пока…
Пираты ХХ века
В одноимённом кинобоевике рассказывается о том, как моряки советского торгового флота героически сражались с напавшими на их теплоход современными флибустьерами. Однако мало кому известно, что подобные пиратские нападения действительно случаются в наше время в разных уголках Мирового океана. Вот только выглядит всё это далеко не столь романтично…
От Одиссея до Дрейка
Морской разбой имеет тысячелетнюю историю. Как только по морю-океану начали перевозить всевозможные товары, тут же появились любители изъять эти товары у их законных владельцев бесплатно — под угрозой мечей и топоров, а потом и пушек.
Пиратством не брезговали ещё герои Троянской войны — Ахилл и Одиссей, — и даже легендарный поход аргонавтов за золотым руном был, по сути дела, самым заурядным пиратским набегом с чётко поставленной целью.
Средиземное море называют колыбелью народов, и это же море с полным правом можно назвать колыбелью пиратства. В менее легендарные, но куда более исторически достоверно описанные времена античности одно поколение средиземноморских пиратов сменялось другим, и их нападения были едва ли не большей угрозой для мореплавателей, чем бури и подводные скалы. Лакомой добычей для морских разбойников являлись торговые корабли, — прежде всего богатые финикийские, — однако пираты не ограничивались только атаками на море. С равным успехом они подчистую грабили прибрежные селения и города, захватывая рабов и ценности. Национальный состав пиратов был весьма пёстрым, но основу составляли выходцы из морских народов — эллины и этруски. А после разрушения Карфагена ряды пиратов пополнили оставшиеся не у дел отличные финикийские мореходы. В условиях не слишком сложной экономики пират частенько превращался в торговца, и наоборот — в зависимости от обстоятельств. Впрочем, такая практика «един в двух лицах» существовала в течение многих веков — чуть ли не до наших дней.