Рассказы Старого Матроса

Контровский Владимир Ильич

…Вскорости после того, как «Обь» бросила якорь у берега Рапа-Нуи, на судно прибыл представитель местной администрации, совмещавший на острове Пасхи духовную и светскую власть и заботившийся не только о душах, но и о бренной плоти туземцев, коих к моменту прибытия «Оби» осталось всего около тысячи человек. Население затерянного острова вырождалось — браки между родственниками давали хилое потомство. И широко мыслящий островитянин обратился к капитану с весьма необычной просьбой.

Он попросил отпустить на берег экипаж — минимум на сутки — с тем, чтобы они помогли решить эту проблему. Безопасность моряков и самое радушное гостеприимство гарантировались — только помогите! Капитан подумал и… согласился. Следует добавить, что И.А.Ман

принадлежал к истинным ценителям женской красоты и пользовался у прекрасного пола заслуженным успехом. Известный моряк-полярник Ф.Д.Шепилов писал: «Красавец-капитан, высокий и статный, не имевший равных по вождению пассажирских лайнеров, на мостике белоснежной громады «России» — ну как тут можно было не влюбиться! И влюблялись…». Поэтому капитан «Оби» с пониманием отнёсся к просьбе своего визави, не упуская при этом из виду, что его экипаж находился в море уже много месяцев, а люди — они живые люди. Иван Александрович не мог не понимать, чем ему грозила в те годы подобная самодеятельность, и где-нибудь в Кейптауне или в Буэнос-Айресе он бы на такое не пошёл. А затерянный остров — он и есть затерянный остров. В конце концов, племя-то вымирает, а когда и где русские моряки не приходили на помощь? О том, что чары далёких от стандартов русских красавиц аборигенок могут не подействовать на его матросов, капитан не беспокоился — на то есть поговорка: «Не бывает некрасивых женщин, бывают короткие рейсы!».

Конечно, по судовой трансляции о нестандартном увольнении на берег не объявляли, но негласное распоряжение было дано. Понятное дело, документальных свидетельств не сохранилось, но даже двадцать лет спустя об этом легендарном заходе «Оби» на остров Пасхи вспоминали старые моряки, ходившие в первые антарктические экспедиции.

Карательных мер не последовало — если какой «доброжелатель» и сочинил «телегу» в соответствующие инстанции, то бумага эта не возымела действия: доказательств-то никаких, свечку в хижине никто не держал! Да и масштаб личности капитана сказался.

Сейчас на острове Пасхи, в единственном поселке Анга Роа, постоянно проживают около трех тысяч человек, в основном полинезийцы, многие из которых имеют светлый оттенок кожи. По-русски они не говорят, но…

Контрабанда

Термин «контрабанда», то есть незаконная (беспошлинная) перевозка через границу того или иного государства товаров (в том числе и тех, купля-продажа которых запрещёна на территории данной страны), известен человечеству с незапамятных времён. Контрабанда была (и остаётся) занятием весьма прибыльным, особенно если предметом контрабанды является товар повышенного спроса. Известно, что в период действия так называемого «сухого закона» в Америке на контрабанде спиртных напитков делались огромные деньги, и организованная преступность в Соединённых Штатах сложилась, выросла и окрепла именно в те времена — в тридцатые годы прошлого столетия.

В Советском Союзе товаром повышенного спроса являлось, по сути дела, всё. Поэтому неудивительно, что контрабандой занимались (причём очень активно). И в первую очередь в этот незаконный промысел вовлекались моряки торгового флота, регулярно покидавшие пределы СССР и возвращавшиеся обратно.

После длинного рейса

В первых числах января 1976 года грузовое судно Балтийского Морского пароходства «Новгород» вернулось в Ленинград после почти шестимесячного рейса. Теплоход работал на австралийской линии: сначала собирал по европейским портам всякую всячину, а после разгрузки в далёкой стране, населённой кенгуру и потомками каторжников, набивал трюма высококачественной шерстью и ложился на обратный курс.

…Растолкав ледяное крошево, теплоход пришвартовался к причалу Ленинградского морского торгового порта. Экипаж предвкушал встречу с семьями, а заждавшиеся родные и близкие уже переминались с ноги на ногу у

борта — подняться на палубу никто из них не мог, пока не свершится ритуал открытия границы и не пройдёт таможенный досмотр.

А досмотры иногда длились часами. Дело в том, что в те не столь уж далёкие времена моряки торгового флота принадлежали к тем немногим, кто имели возможность свободно купить и привезти домой хоть что-нибудь из товаров народного потребления. Для страны, где практически всё — от колготок до легковых автомобилей — представляло собой предметы острого дефицита, подобная возможность значила очень многое. Осатаневший от пустых полок магазинов советский потребитель отрывал с руками любое привозное — зонтики, кримплен, мохер, парики, покрывала, не говоря уже о джинсах и женских сапогах.

Понятно, что в таких условиях продажа заморского дефицита была занятием очень выгодным, и появлялся соблазн привезти как можно больше. Однако государство чутко следило за тем, чтобы отдельные личности не нарушали уравнительной системы и не слишком повышали уровень своего благосостояния. Существовали строгие таможенные нормы, постоянно менявшиеся в зависимости от новых веяний времени — то есть от спроса на то или иное внутри страны. И таможенные досмотры в первую очередь проводились для выявления возможных нарушений установленных правил.

…Работа таможенников и пограничников на борту «Новгорода» подходила к концу, и у трапа уже стояло несколько такси для развоза первых счастливчиков по домам. И вдруг…

Досмотр пошёл по второму кругу, и сколько времени займёт эта повторная процедура, сказать не мог никто.

Один из таможенников в сопровождении боцмана заглянул в трюм, заполненный плотно уложенными тюками с австралийской шерстью. Луч фонарика скользнул по тюкам, — просто так, для очистки совести, — и неожиданно выхватил из темноты трюма торчащее между тюками нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся куском джинсовой материи. Тут же открыли крышку трюма, завели палубный грузовой кран и выдернули пару тюков. Под ними открылось пространство, битком набитое обувью, одеждой и свёртками ткани…

Откуда дровишки?

Извлечённое из трюма складывали на длинный стол в кают-компании, и в итоге на нём выросла целая гора всякой всячины — от пакетиков с женскими трусиками «неделька» до мельхиоровой посуды. Даже при беглом взгляде на всё это изобилие было ясно, что на скудные валютные копейки, законно полагавшиеся морякам, приобрести такое количество товара невозможно — даже если бы на это дело сбросились всем экипажем. Всплыл вполне законный вопрос — а откуда тогда что взялось?

Ответ нашли быстро. На Австралию «Новгород» грузился в одиннадцати портах Европы, и номенклатура грузов включала несколько сотен наименований — от французских и испанских вин до мотоциклетных шлемов и бытовой электроники. Всё это хранилось в обычных картонных коробках — практика перевозки ценных грузов в контейнерах тогда ещё не получила широкого распространения. В трюма можно было забраться, а вскрыть коробки не составляло особого труда. Краденое пряталось — на теплоходе места хватает, а недостачу обычно списывали на вороватых местных портовых грузчиков. Потом, после погрузки шерсти, припрятанное вернули в трюм, в заранее выбранное укромное местечко между тюками, и прикрыли полиэтиленовой плёнкой.

Вполне вероятно, что всё так и прошло бы незамеченным, но по дороге домой, уже в Балтийском море, теплоход попал в сильнейший шторм. Тюки с шерстью в трюме — там, где был устроен тайник, — расшатались, сдвинулись, и содержимое тайника частично вылезло наружу.

Нашли и виновника. В каюте одного из матросов (именно он обычно нёс вахту у трапа по ночам во время стоянки в австралийских портах) вскрыли подволок, и прямо на головы таможенникам посыпалось трофеи контрабандиста. Общая стоимость конфиската впечатляла — этих денег (даже по самым скромным оценкам) хватило бы для приобретения целой отары «Жигулей».