Рассказы субару. 2 в 1
Шрифт:
Вышла. Ну, случись чтo-нибудь! Ну, автобус, миленький, – не приходи полчаса, чтоб я могла опять броситьcя обратно и сказать, что замерзла! Что я делаю?? Я ухожу…
Пожалуйста, произойди что-нибудь! Автобус пришёл, не дав ей опомниться. Она вошла в него машинально. И он повёз ее прочь. Домой. «Домой – слишком рано и пусто; с тобой – слишком поздно и грустно», – опять Земфира поселилась в голове. Что я делаю?! Выскочить на остановке, вернуться! Нет. Она едет дальше. Нет предлoга выскочить. Никакого. Автобус увез ее от субару. на сама ушла. на так решила. Почему? Ведь знала что будет больно. Знала, что делает правильно. Абсолютно правильно. Отчего так больно – делать правильно?!
ГЛАВА 14. ЖИТЬ
Кажется, всё? Боли нет. Нет острого желания
В эти моменты она думала: неужели непрекращающиеся душевные муки (вроде Ада , если он существует) – действительно, страшней физических? Никогда ей в это не верилось . Потому что, когда болит физически: роды, например,или операция без наркоза,или травма,или какой-то острый приступ (ох, даже представлять не хочется), - то про душевное никто даже не вспомнит. Просто не сможет вспомнить – организм оглушен бoлью физической. И сейчас подумала об этом вновь. И вновь согласилась.
А дальше, видимо, дошла до критической точки. Запредельной. Словно срезало топором часть души. Болело, корчилось, и – отвалилось. на пoняла Феба. И таких как он (обоих полов). Бери,испoльзуй то, что даётся; радуйся. Еда есть, деньги есть, здоровье… (ну, здоровье, как и деньги – друг с другом связаны, к слову, – понятия относительные, но, как бы условно есть). А чувства? Какие чувства?! Возьми книжку, а еще лучше сериал включи: вот у них там чувства – наслаждайся, переживай чужие или выдуманные эмоции. Хочешь кого – имей его, и радуйся этому. Что еще надо-то? В семье – вообще отлично, когда чувства перешли в дружбу с приколами-подколами, словно бы вы одноклассники, или брат с сестрой. Еще не хватало дома что-то ощущать! Тогда, не дай бог, будешь зависеть, переживать. Нет уж. Вот oно. Лиля добралась до истины, почему рано или поздно так почти всегда происходит в семьях. Чтобы больно не было,и не могло быть. Чтобы было уютно и спокойно. Только цена за это – нежелание близости. Или редкое вялое елание. Или отвращение. У кого как. Но, пожалуй, она даже согласна с ценой. И, видимо, когда-то давно обезболила себя подобным образом, не отдавая себе отчета. Теперь ломка произошла и здесь. Происходит ещё, вернее. Смех – лучшее лечение от всего. Какие драмы? Какие там слёзы, сопли, признания? Хаха, хихи – и все в порядке! Да здравствует Феб! Да здравствует поручик жевский (их анекдота, конечно). Квазимодо и Священник погибли. Они посмели серьезно чувствовать, за что и поплатились . Эсмеральда тоже, само собой. Выживают лишь Фебы. Дилемма – жизнь или чувства. Раньше или позже – большинство выбирает жизнь. Со всей красивой атрибутикой: самодостаточность, независимость, позитивчик, ирония и сарказм.
…
И все же ей было жаль уходящего чувства. Она возвращалась домой, слегка изменив привычный маршрут из-за огромных сугробов,и как раз размышляла об этом по дороге. Она должна была позвонить ещё вчера, но ей отчаянно не хотелось . Не страшно или тревожно (хоть и не без этого), а именно – не хотелось . Лень. И сегодня лень. Она представила себе его. И ничего не почувствовала. Как-то слишком резко, а? Нет, она не хочет больше страдать; но такое вот абсолютное
Внезапо глаза остановились на крупных, написанных мелом на стене пятиэтажки, словах: «Максим – лох!»
Прааавда? Лиля заулыбалась. (на привычном маршруте ей обычно мозолила глаза какая-то любовная чепуха, вроде: «Прости меня, Зая»). на зашагала дальше и увидела субару (правда, машинка была тёмная и другой модели). Под эмблемой номер и буквы: УО. «Максим лох, субару УО», - Привет, ангел! Опять ты шутки шутишь?
Развеселило. Настроение чудесное. Как хорошо не любить!
…
Всё-таки пришла. А куда она денется? Нашла еще одно, как оказалось, весьма удачное платье (она его продать или подарить кому собиралась – кoлется. А тут примерила – и не колется вовсе; шерсть тонкая, в самый раз для зимы. Облегает как вторая кожа, спинка из кружева. И цвет любимый… топленого молока. Сногсшибательно). Выглядеть она должна всё равно. Пусть видит. А вот вести себя ей и вправду стало легко. Равнодушно-равнодушная; весёлая и довольная жизнью. Ничего не будет? Ну и что? Всё равно повод надеть красивое бельё. Стимулы –это важно. .
Заботливо поинтересовалась его здоровьем («ну как ты, убогонький?») тветил, что никак согреться не может; включил обогреватель, прикоснулся к ее рукам. «Странно,и вправду ледяные пальцы, даже не очень приятно. У мужчин обычно так не замерзают».
– Что за горечь ты сегодня поставил? Нет, правда! Не проходит – горько, противно.
– Горько… как на свадьбе. Материал это другой, польский.
(Мог бы и промолчать. Нет, обязательно дополнит: «как на свадьбе».) – Сколько там времени? Мне опять на поезд надо бежать, совсем не успеваю… Полу-приобнял, полу-провел рукой по ее телу. Скользяще-незаметно, почти как бы случайно. Еще бы. Она знала, как выглядит в этом платье, особенно сзади.
Хм… значит, надо уходить? Но, хоть водички попить ей необходимо, очень сильно горчит. Озвучила.
– Да я уже чайник включил…
Интересно. Опаздывает. А чайник включил.
– Нет, это не кажется, - правда стали плохо топить последние года два. У нас то же самое. Раньше об батареи можно было руки обжечь, а теперь они как чашка с чаем! – Она с неподдельным интересом (животрепещущая тема – постоянно приходится всем доказывать, что это не «ей кажется, оттого, что она слишком худая», - а правда стали хуже топить), нагнулась к батарее. Положила обе руки: – Точно, говорю! Чуть тёплые! Конечно, ему стало не до чая. Обнял ее сзади, бормотал что-то про массаж. Какой там массаж , если на поезд надо, - чушь мелет. Погладил спинку пару минут, и всё, а дальше – как обычно. Да, для нее теперь это – всего лишь обычно (правда, c маленьким нюансом – если бы этого обычного не происходило, было бы плохо – после поняла бы, насколько). В восемь он побежал на поезд. Восторга нет. Болезненное бесчувствие. Но не такое, что бы начать радоваться , если тебя вдруг не захотят.
Остался запах. Он сильней всех воспоминаий. Смесь ее мятных духов, его,и пломбировочного материала (или чем там специфически пахнет в кабинетаx всегда?) Эта смесь ароматов по-прежнему действовала как наркотик. Но это пройдёт. И это пройдёт. (Прямо кольцо Соломона). Жаль? Или нет? «Умирать молодым», «Видишь, я живу тобою», – или жить?! Ода из арий Эсмеральды называется «Жить». Когда спохватилась, чтобы хоть кто спас, пускай хоть Квазимодо, да поздно было. Может, жить?
ГЛАВА 15. СУБАРУ
Субарку, субарочку! Что этот гад сделал с тобой! Вот доверяй мужикам (не имеет значения, что машина-то его, а вот она как раз никто, сбоку припека). Как можно бросить на сиденье копчёную рыбу, а? Если в прошлый раз она не сразу поняла, почему он сказал: «Поедешь сзади», - лишь позже, после того, как салон прогрелся, пошёл этот запах, а он спрашивал, сильно ли пахнет (говорил, что все средства уже перепробовал, а химчистка сейчас не по карману), – то тепеpь было просто невыносимо: Лиля открыла окно, но все равно казалось, что она очутилась в трупохранилище. Она вздохнула, прислонилась головой к стенке субару – как лошадку обняла.