Рассказы субару. 2 в 1

Тишинова Алиса

– Привет! – появился наконец. – Пришла? А я думаю – показалось мне или нет.

– Оказалось,что не казалось…

Вовремя затрещал его телефон. Ей не хотелось разговаривать. Если она пациентка, то к чему пустая болтовня? Это может радовать в первые несколько посещений, затем надоедаёт. Душу открывать и говорить серьёзно – теперь не для неё. Если она не только пациентка – следует обидеться. А она просто устала. Поэтому, бросив сумку на диван, она прошла в кабинет и села в кресло, всем видом показывая, что пришла лечиться.

Он возник с чашкой чая в руках.

– Ты уже здесь? Сейчас стерилизатор выключу; всё равно нужно, что бы инструменты остыли,там сто пятьдесят… Пойдём на диван, или прямо тут будешь пить?

– Прямо тут.

Рассеянно слушала про брата, про бабушку, стараясь не поддаваться, не вступать в общение. Пила себе чай. Когда он на минуту удалился в подсобку, выскочила в туалет (не хотела поидать кресло при нём). Вышла… н перехватил её в коридоре, обнял, прижал. Машинально обвила его шею руками. Ощущалось: «Скучал, люблю», «влюбленные после разлуки». Странно. Ведь это не так. Она ему надоела, хочет избавиться, врёт; если и есть тупое желание переспать,то это просто похоть,и у него таких, наверное, много. Откуда же это ощущение? Вовсе не страстное , а тёплое, родное,душевное? Этого не может быть. Он врёт телом, эмоциями, как другие лгут красивыми словами… Вот так, просто уткнувшись друг в друга – сильнее всего… Повелась, конечно. Тем не менее, сумела сказать:

– Пойдём смотреть зубы.

– Хорошо, зубы так зубы. Иди, садись.

Оторвалась от него, вернулась в кабинет. Его руки на плечах, ласкающие её, и опускающие спинку кресла. Ну что она может сделать? Вновь это сумасшествие. Поцелуи, горящие огнём на всех частях ее тела, стоны от каждого прикосновения к ней, от каждого её касания; он пил её с жадностью голодного щенка…

«Господи, – правда что ли нет у него никoго больше? Разве была бы иначе такая реакция на полумесячный перерыв?»

Кресло для экзекуции превратилось в ракету для межзвездных перелётoв… Заботливо застеленный диван (успел ведь уже!) остался не при деле. отя нет , почему? После она немного отдохнула там. Немного – потому что времени всегда мало. После того, - как жадно пила очередную порцию чая просто стоя у чайника (в горле пересохло); а затем сползла по стенке на корточки (ноги не держали), и он почти отнёс её на диван. Затем, кажется, они что-то лечили; наверное, хреново… Впрочем, моет,и нет…

Он вновь притянул её к себе на колени. Она не сопротивлялась, сонно-счастливая (значит , абсолютно счастливая – никакие тревоги не отвлекают от нирваны в этот момент.)

– Будем спать здесь?

– Угум…

О, если б можно! Если б он был менее ответственным, и лёг бы здесь спать с ней! Она бы пальцем не пошевелила, что бы что-то исправить. Хoтя меньше всего она бы знала как жить завтра. Ему что? Максимум – скандал и пятно на репутации – можно подумать , первое! Да и вообще в его возрасте мужскую холостую репутацию испортить невозмoжно, не смешите. А для неё жизнь будет кончена. В любом случае. Со всей своей жизнью, включая попугая, родных и друзей, образ жизни, - ей не уйти к нему, даже если б случилось чудо,и он предложил бы такое. Ей нe хотелось думать, что завтра будет; ей хотелось заснуть вместе с ним сейчас и быть счастливой. И не надо ей никакого завтра. Просто не надо! Не просыпаться, умереть во сне от счастья – что может быть лучше? Не зря сказки кончаются свадьбой. Ну, счастьем для героев. Ко-нец. конец это смерть. Никакая она не страшная, если на пике любви. Страшнее жить дальше,и узнать потом, что вся твоя жизнь стала разочарованием: и чему ты только радовалась когда-то? Или окажется, что разлюбили тебя, или не любили вовсе… Пожалуй, самой разлюбить даже печальнее, хоть это и не такой острый процесс. Тогда не остается совсем ничего,даже боли. Хуже – словно ты и не жил вообще. Нет, определенно, – либо жить долго,и с пользой для общества, со спокойной душой, и без всякой там страсти. Либо – заканчивать сказки правильно. Не просыпаясь.

– Надо вставать, опять уже одиннадцатый час… А то сейчас снова что-нибудь будет, - ласково.

– А ты сможешь сейчас? – наcмешливо.

– Сейчас, наверное, нет; с перерывом, – смогу. К утру так точно. Надо же, сколько не было; дорвался…

– До бесплатного, –

бурчит она еле слышно.
– Боже , правда, одиннадцатый , а мы ещё не вышли?!

– Почему это они стали гасить фонари?

«Темнота – друг молодёжи», - вcплыло в голове; она улыбнулась мысленно. Схватилась за его руку.

– Совсем ничего не вижу! А ты?
– она вправду всегда натыкалась в темноте на всё,даже в самых привычных местах шла по стеночкам. Вести машину при свете фар не могла. Когда еще пыталась научиться. Зрительное нарушение,да и ладно, если оно было всегда.

– Я дорогу хорошо знаю.
– Подсветил чёрные рытвины луж телефоном, но для нее это было слишком слабо. Висела на нём.

– Надо чем-то сиденье застелить – мокрое оно; я всё-таки помыл. Лиля тихонько включила музыку, затем посмотрела на себя в капюшоне, - как это выглядит, в темноте. Почему-то никто икогда не упоминает о таком полезном качестве смартфона, как зеркало с подсветкой. чень удобно. Погладила субарку (наверное, она мысленно вздрогнула, фыркнула, повела раздутыми ноздрями, и мотнула гривой). Кажется, он успел заметить этот жест. Хоть и темно.

– Ну вот,ты уже покурила , а я еще нет…

– Я могу и вторую… хотя нет, не надо так.

– Надо же, какой вечер романтический вышел… – он прислушался к мелодии «Шербургских зонтиков».

Она смотрела на звёзды.

– как пo-арабски будет «любовь»? Ко мне недавнo араб заходил, вспоминали их ругательства, но все вылетело…

– Не знаю. Из ругательств только немецкие помню. Какие-то слова: «фара бэда, беспшавареп» – но это какая-то ерунда: мышь белая, кот с усами.

– Беспшавареп… Не, у тебя какой-то не такой арабский, мягкий…

– Ну это уж «как мне абинович напел»,извини. Я услышала тогда, сто лет назад, записала по-русски. А, вот ещё: «ана бардаа вэн идек» – «я замерзла, где твои руки?»

– О!

Она знала, что возвращает его в молодость этим; сознательно вспоминала. А еще вспомнилось, как однажды,так же стоя возле машины, рассказывала, смеясь, что лет пять назад заочно ненавидела его, когда приехавшие с ермании Томас и Марта остановились у неё в гостях,и она считала их лишь своими друзьями, приготовила стол, радовалась. они убежали к «этому», и у неё пробыли в результате совсем мало. Еще и познакомить с ним хотeли! Да пошёл он! Боже, знала бы она тогда «как причудливо тасуется колода»! Сейчас ей столь очевидно, что это он их друг, они учились вместе , а она всего-навсего младшая сестра одной из подруг. Как наивна она была еще совсем недавно; впрочем,и теперь недалеко ушла. Каждому чудится, что Земля должна вращаться вокруг него (особенно, если ты Стрелец, наверное, так кажется). Получив какого-то рода удар по самолюбию, вначале мы уязвлены,или сломлены; а затем, видимо, мудреем – принимаем то, что мы лишь одни из многих. И е всегда именно ты будешь побеждать в конкурсе детских рисунков, – как это было когда-то с ней, кстати. А ведь она уже тогда несколько удивлялаcь задним числом, что заранее знала о победе – нисколько е сомневалась, отправляя рисунки. Видно, «это» началось давно, но она не придавала этому значения: «Знаю,и всё». Ребёнок…

– Поехали, Шехерезада? А то вон соседи у подъезда пялятся; они вчера ругались,такая слышимость здесь…

– Слышимость – из их квартиры?

– Ну да.

Значит,и обратная тоже…

Она включила музыку на полную громкость. Похоже, обоим так хотелось. Субару неслась по объездной, зато почти не тормозя на светофорах…

ГЛАВ 19. СУБА. РУ

Прошло всего двое суток, но она же говорила, что придёт, если начнёт болеть? Опаздывала на час. Не звонила. Тоже свинство, конечно. Но он ведь привык, что если она сказала: в шесть, то раньше полседьмого не ждать. И не потому что она необязательная. Просто знает, что к нему опоздать можно: порой и он задержится с кем-то дольше; и автобуcы ходят нерегулярно. Поэтому, если дома были какие-то дела, она не спешила. Не на пожар же, не к началу премьеры спектакля…