Рассказы (-)
Шрифт:
Штроле усмехнулся, сверкнув приоткрывшимся глазом.
– Значит, о флоте затосковали?
– А вот, ей-богу, правда!
– воскликнул князь.
– Да это еще что! Тут всякий затоскует, а вот послушай ты, что дальше было...
– А что дальше было, я сам вам скажу. Хотите?
– Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался князь.
– Скажи-ка!
– Приехали вы домой. Отеческий дом вы по памяти помнили большим, просторным. Просто дворцом. А когда из возка вылезли, то увидели сначала большую лужу, а за ней покосившуюся бревенчатую большую избу под соломенной крышей. Окна досками забиты и трап с крыльца провалился...
–
– ошалело спросил князь.
Штроле снова усмехнулся, сверкнув глазом.
– Дальше-то рассказать?
– Ну-ка, ну-ка!
– Внутри дом оказался еще менее похож на вашу мечту, чем снаружи. Низкий, закопченный, запущенный... Так?
– Действительно...
– Но это еще полбеды. Дом отскоблили, отмыли, и две комнаты стали похожи на корабельные каюты... но не на те чертоги, память о которых вы хранили с детства.
– Да ты, Штроле, колдун!
– Постойте. Комнаты-то хоть и были похожи на каюты, да все же не были каюты. И пахло там не пенькой, смолой и морем, а угаром и капустными щами...
– Так за это я стряпуху и ключницу чуть не каждый день на конюшне драть приказывал!
– воскликнул князь.
– Началась зима. Стало скучно. На счастье, навернулись соседи. Приехали. Угощенье, то-се, а говорить не о чем. Они вам про охоту на зайцев с борзыми, а вам - хоть бы чума их всех взяла. Вы им говорите, как вы штормовали у острова Готланда да как удачно миновали подводные камни, отвернув через фордевинд, а они на вас глядят, как бараны на новые ворота...
– А ведь так все и было. Ну-ка, ну-ка, валяй дальше! Ты, брат, прозорливец. Ведь я там монстром прослыл, ко мне и ездить перестали...
– А летом начались посевы, да сенокосы, да выпасы, да толоки, да потравы, да... сам черт не разберет что, а доходов никаких, и крестьяне жалуются, что оголодали, хоть ложись да помирай. И с едой вам нет того раздолья, что при родителях...
– Братец ты мой! Как же я на вторую зиму затосковал по флоту! перебил князь капитана.
– Вот, думаю, сижу я тут, снегами меня занесло. Из угла в угол слоняюсь, от сна опух, делать нечего, кроме как спать. А в Кронштадте-то! Корабли стоят разгруженные, а офицеры-то в картишки, а то в аустерии, а то просто так соберутся да за пуншем и романеей коротают вечерок, вспоминая морские походы да всякие особливые случаи... Как вспомню, так душа и встрепыхнется, на крыльях бы туда полетел! Иной раз во сне приснится, что я на юте, корабль подо мной качается, командир меня костит, что шквалом брамсель разорвало, а я от счастья теплою слезой плачу... Проснусь, сердце бьется, подушка мокрая, а в комнате угар, а за околицей волки воют, и сам белугою готов зареветь...
Жирное лицо князя приняло человеческое, воодушевленное выражение, глаза заблестели.
– На людишек на своих я уж и смотреть не мог. Как будто на разных языках говорим. Девке приказываю вымыть палубу, а она на меня глаза таращит. Велю плотнику починить трап на крыльце, а ему невдомек, что я про лестницу. Что ни слово, то загвоздка. А по весне явился в мою деревню ротмистр с драгунами с мужичишек моих недоимку доправить. Что тут началось! Стон стоит по деревне. А ротмистр, немец белоглазый из курляндцев, того и гляди, и меня самого выпорет. Я ему, дескать: "Ты, сударь, тут у меня паруса не распускай, я сам флотский офицер и государю тридцать лет отслужил", а он меня срамить, что я мужиков до того разбаловал, что за пять лет недоимки наросли...
–
– В марте месяце бросил все к чертям собачьим да и сбежал! подтвердил князь.
– А теперь слоняетесь и не знаете, как дневное пропитание себе добыть.
– Ну, это-то пока нет. Деньжат еще немного осталось. Но мысли приходят, мысли приходят... Не знаю, куда податься...
– Такое наше дело, князь, - сказал Штроле.
– Кто с юности надышался морским соленым воздухом, кто многие годы провел в плаваниях, тот на берегу жить не может.
– Удивительно прямо, - грустно согласился князь.
– Тридцать лет мечтал вернуться в деревню, так мечтал, аж в груди болело. А вот теперь обратно. Тоскую и тоскую. И во сне все слышу, как паруса шумят и вода у форштевня шипит и плещет...
– Вот что, князь, - сказал Штроле и уперся своим волчьим взглядом в глаза Борода-Капустина.
– Хочешь ко мне на судно третьим лейтенантом?
– Что ты, милый, ведь ты швед, - князь даже откинулся на спинку стула.
– Я-то швед, да команда у меня со всего света набралась. И судно мое под датским флагом плавает.
– Ведь я человек русский, мне неловко, - продолжал князь.
Штроле пристально глядел на Борода-Капустина, и бегающие глаза князя никак не могли уклониться от этого неподвижного, прозрачного, бездонного какого-то взгляда. "Колдун, ей-богу, колдун!" - растерянно думал князь
Капитан между тем заговорил медленно и внушительно:
– Было время, я думал, что я швед и что отечество превыше всего. Много лет я жил этой мыслью и нажил себе только шрамы, увечья, а также ссылку в Сибирь. Когда же, проведя там много лет, я вернулся домой, то как я был увечный лейтенант без роду и племени, так и остался. Отечество ничем не наградило меня за верную службу. И всего достояния у меня имелось несколько соболиных шкурок и чернобурая лиса, что я из Сибири вывез. "Почему я должен проводить жизнь в скудости и в вечном подчинении?
– подумал я.
– Почему тебе не нравится в твоем отечестве, Штроле? Потому, что ты беден. Богатому везде хорошо, ему везде отечество".
– Что правда, то правда, - со вздохом подтвердил князь.
– И вот я продал свои меха, нашел еще несколько отважных ребят с малыми деньгами, и купили мы на паях бригантину. А на этой бригантине, дорогой мой князь, стали мы возить всякую контрабанду. И в Швецию, и в Россию, и куда угодно. И тут-то я и получил сам все то, что мне причиталось от моего отечества за верную службу. Понял?
– Понять-то понял... да что-то оно не того...
Князь мучительно размышлял. На лбу его легли толстые горизонтальные складки.
– Год шел за годом, - продолжал Штроле, - и набралось у меня денег столько, что в Балтике показалось мне тесновато, а бригантина наша уж очень маленькой. Вот я и купил, опять на паях, фрегат "Реизенде Тобиас". Прямо со стапеля купил. Не судно, а птичка. Подводная часть обшита медью, ходит быстрее любого военного фрегата. А знаешь, с каким намерением я его купил?
– Откуда мне знать?
– насупясь, отвечал князь.
– О!
– воодушевлено сказал Штроле.
– Я на нем большие дела буду делать. Все моря мира открыты передо мною. Команда у меня отборная. Начну я с того, что пойду в Африку за черным деревом и отвезу полный груз в Новый Орлеан или на остров Кубу. Там этот товар имеет хорошую цену.