Расследователь. Предложение крымского премьера
Шрифт:
Завернули в полиэтилен лопаты, перчатки, швырнули в багажник. Потом и сами сели в машину. Тепло было в салоне, уютно.
– Поехали, - сказал Грек.
Слепой кивнул: поехали. Грек пустил двигатель - дизель ровно затарахтел.
– Стой!
– заорал вдруг Слепой.
– Стой, бля!
– Что?
– закричал Грек.
– Что?
– Голову забыли, - сказал Слепой. Оба опять вылезли из машины, открыли просторный багажный отсек. В углу сиротливо лежал полиэтиленовый пакет. Его содержимое по размеру походило на средний арбуз. Несколько секунд Слепой
– Я сам.
И ушел туда, куда светили вдоль просеки фары джипа. За стеной снежной круговерти Греку худо было видно, чем Слепой занят. Но он и так знал, что Слепой закапывает голову... Голову было ведено зарыть отдельно, надежно.
Когда он вернулся, Грека колотило.
– Включай скорее печку, чувачок, - сказал Слепой, и Грек кивнул, завел машину, включил вентилятор отопителя на максимум. По салону пошла волна горячего воздуха.
Слепой перегнулся назад, достал с заднего сиденья бутылку. Зубами вырвал полиэтиленовую пробку, стал лить горилку в пасть с железными зубами.
– Оставь, - попросил Грек и напарник понял - оставил, протянул Греку бутылку...
Спустя несколько минут дрожь улеглась. В салоне джипа стало жарко, в крови бродил алкоголь. Покачиваясь на ухабах лесной грунтовки, туша "тойоты" уползла с развилки трех дорог. Осталась бутылка из-под шампанского "Черная вдова", указывающая горлышком на старый окоп. Впрочем, окопа уже не было. А было грязно-снежное месиво... с торчащей из него рукой мертвеца.
Да еще следы джипа на снегу. Скоро, однако, и следов не осталось.
Часть первая
РАССЛЕДОВАТЕЛИ
Ноябрьский день увядал на глазах. Сумерки накрыли питерские улицы, в них бледно тлели пятна фонарей. Директор Агентства журналистских расследований "Золотая пуля" Андрей Обнорский ехал в плотном потоке автомобилей по Суворовскому проспекту. Он возвращался со встречи с источником. Встреча оказалась безрезультатной, и Обнорский был разочарован.
Поток машин двигался медленно, а на подъезде к Невскому вовсе замер. В этот момент и зазвонил телефон. Андрей достал трубу из кармана куртки:
– Алло.
– Андрей Викторович?
– сказал незнакомый мужской голос.
– Слушаю.
– Андрей Викторович, моя фамилия Филатов, я советник губернатора.
– Очень приятно, - механически произнес Обнорский. О Филатове он слышал, но никогда не встречался.
– Андрей Викторович, не могли бы вы уделить мне пару минут?
– спросил Филатов.
Обнорский мрачно посмотрел на "пробку" и подумал, что может запросто уделить советнику не пару минут, а больше.
– Разумеется, слушаю вас.
– Андрей Викторович, суть вопроса, в общем-то, проста. Сейчас в Санкт-Петербурге находится с дружеским визитом премьер правительства Крыма Сергей Васильевич Соболев. Сергей Васильевич - ваш поклонник и хотел бы с вами встретиться.
– Встретиться?
– удивился Андрей.
– Со мной?
– Да-да, именно так...
–
– задал Обнорский не особо умный вопрос.
– Сергей Васильевич - гость губернатора, - произнес Филатов так, как будто это могло служить ответом на вопрос - "зачем?".
– Понятно, - буркнул Обнорский, все еще удивляясь и пытаясь понять, что же именно нужно от него совершенно незнакомому крымскому премьеру... поклонник? Довольно странно. Политики такого уровня довольно редко нисходят до общения с литераторами. Если не брать в расчет каких-то дежурных мероприятий. Обнорский собрался задать еще вопрос, но Филатов сказал:
– Вот и хорошо... Передаю трубочку Сергею Васильевичу.
И через секунду в трубке зазвучал другой голос:
– Здравствуйте, Андрей Викторович... Меня господин Филатов уже представил, но я представлюсь еще раз: Соболев Сергей Васильевич, премьер-министр правительства Автономной республики Крым и ваш давний читатель. И почитатель.
Голос у Соболева был властный и уверенный. Сильный. Обладатель такого голоса определенно привык руководить людьми и, вероятно, принадлежал к публичным политикам.
– Весьма приятно, - сказал Обнорский.
– А я очень люблю Крым.
– В таком случае считайте, что вы уже получили приглашение отдохнуть в Крыму... Время года, правда, не самое подходящее, но я думаю, что все еще впереди. Принимаете?
– Благодарю вас, - неопределенно ответил Обнорский.
– Рано благодарите, Андрей Викторович. Вот когда встретимся в Крыму... вы, кстати, раньше бывали у нас?
– Бывал, - ответил Обнорский. Посреди сумеречного ноябрьского Санкт-Петербурга вспыхнуло на миг яркое крымское солнце над синей водой. Сзади засигналили. Управляя одной рукой, Андрей воткнул передачу, передвинулся метров на десять, - бывал... за приглашение благодарю.
– Не за что. Это, напротив, я буду вам признателен, ежели вы соберетесь и прилетите к нам. Но пока мы не в Крыму, а в Питере... Если вы свободны нынче вечером, может быть, мы поужинаем вместе, Андрей Викторович?
Каких-либо определенных планов на вечер у Обнорского не было, и он согласился.
– Вот и чудно, - сказал Соболев, - в восемь я вас жду в смольнинской гостинице. Вы знаете, где она находится? Я, кстати, могу прислать за вами машину.
– Спасибо, не нужно. А где гостиница - я знаю. Буду в двадцать ноль-ноль.
* * *
В былые времена гостиница принадлежала обкому КПСС. Простому смертному попасть в нее было так же невозможно, как грешнику в рай. Это неприметное здание рядом со Смольным никогда не афишировало себя - свои респектабельные апартаменты оно предоставляло избранным. Теперь гостиница принадлежала правительству города (то есть опять же - Смольному), но сохранила прежние традиции и закрытость для посторонних. Обнорский понял это сразу, как только вошел в холл. Подтянутый мужчина неопределенного возраста - ему могло быть и тридцать с небольшим, и сорок пять - встретил Обнорского у входа и вежливо поинтересовался, кто и к кому?..