Расстояние

Гилтроу Хелен

Соседи ее почти не знали. Коллеги были уверены, что с ней все в порядке. Получается, выводы сделаны лишь на показаниях Грейвса. Убираем записи – и что остается?

Не попадайся в ловушку предопределенности. Не верь тому, во что хочешь поверить.

Однако все это очень похоже на правду.

У Кэтрин нет семьи, у которой можно узнать подробности. Тело не найдено, и следствия не будет. Проще всего признать, что она лежит где-то мертвая. Что сказал Робертс? «Это очень на нее похоже: не желать быть найденной. Очень

в ее духе». Однако записи – слабое звено в этой цепи, и Грейвс знает это. Лежащая на папке рука, словно для придания уверенности, что информация никому не доступна, легкое колебание воздуха… Конечно. Это был страх. Он думал, что полиция интересуется им. Иначе зачем им задавать те же вопросы, что и год назад? Только для того, чтобы вывести его на чистую воду.

И что мы от него получаем? Ответы, к которым не подкопаться. Грейвс рассказывает о ее несчастном детстве, и мы не можем проверить достоверность фактов, перечисляет симптомы: стремление к уединению, потеря аппетита, отсутствие самоуважения. Строки из учебника.

Поэтому он и не позвонил боссу Эллиса, чтобы проверить наши личности. Он не желает лишний раз давать о себе знать, надеется, если отсидится, спрятав глаза, мы про него забудем.

Я молча смотрю прямо перед собой, а Стефан следит за моим лицом, взгляд его при этом полон сострадания.

– Шарлотта.

Я опускаю руки на колени.

– Со мной все нормально. – И это действительно так.

– Ты сказала, ее мать…

На этот раз ложь звучит очень гладко.

– Она в доме для престарелых, ей некому помочь. Я сказала, что постараюсь.

И все же он видит, что я лгу. Он всегда это видит. На лице мелькает разочарование, но Стефан понимает, что ничего не сможет изменить.

– Ты должна идти с этим в полицию. Для подобных действий могут быть серьезные причины. Порой люди хотят исчезнуть…

В моей голове эхом проносятся слова Девлина, но Стефан думает совсем не об этом; он полагает, что психоаналитик вступил в сговор с женщиной с целью помочь ей исчезнуть, чтобы все происходящее наводило на мысль о самоубийстве и в дальнейшем не вызывало подозрений.

– Шарлотта! Обещай, что обратишься в полицию. Тебе не обязательно признаваться, что ты читала записи. – Значит, брат догадался, что они попали ко мне незаконным путем. – Можешь сказать, что услышала это от ее коллег и нашла специалиста, который готов разобраться и дать свою оценку. Обещаешь?

Я киваю. Интересно, он мне верит?

Стефан улыбается и смотрит на меня, будто я его пациент.

– И обязательно позвони мне. Расскажешь, что тебе ответили.

Опять киваю, но, подняв глаза, вижу то же разочарованное выражение его лица. Он понимает, что не смог меня убедить. И он абсолютно прав.

Я не собираюсь обращаться в полицию. Но я непременно займусь Грейвсом.

Здравый смысл меня покидает даже раньше, чем я получаю машину в Хаммерсмите. Слов Стефана недостаточно, мне нужны доказательства.

О, теперь у меня еще больше оснований

для подозрений. Удивительным образом исчезнувшие квитанции оплаты Кэтрин сеансов врача, никаких доказательств безналичного платежа. Встречи назначались в нерабочие часы, поэтому никто из коллег Грейвса, включая администратора, ее не видел. Запись на прием есть лишь в личном ежедневнике Грейвса. Я видела, как он работает, у него есть ответы на все вопросы. Со счетами нередко случается путаница, время выбрано в интересах клиента, поскольку так было удобно ей, а она боялась, что о сеансах узнают коллеги. Запись на прием? Я так и слышу его вкрадчивый голос: «Ошибка администратора. Почему это так для вас важно?»

Если я хочу встретиться лицом к лицу с Грейвсом, мне нужны доказательства, от которых он не сможет отмахнуться. Например, присутствие Кэтрин Галлахер в другом месте – она была в больнице или тренажерном зале, отправляла письмо по электронной почте – в то время, когда она якобы должна была сидеть в кабинете психоаналитика. Но сколько времени займут поиски? Могу ли я позволить себе ждать? Надо проверить поминутно двенадцать дней, и одной улики будет недостаточно, надо собрать две или три… А если все будет безрезультатно? Они могли найти в ее расписании пустые часы и назначить сеансы на это время.

Позвонить Эллису? Возможно, ему удастся что-то раскопать. Однако если Стефан прав, то Грейвс мог пойти на многое, чтобы убедить всех в самоубийстве Кэтрин, а значит, он мог и заплатить Эллису, чтобы тот выдвинул эту версию. Или кто-то другой заплатил, и Грейвс может вывести меня на этого человека. Я не хочу, чтобы Эллис был рядом, когда я его найду.

Грейвс жил в доме в Хэмпстеде. Туда я отправляю Шона, а Робби прошу съездить в Челси. Клиенты Грейвса деловые люди, он может вести прием и в воскресенье. Шон оказывается проворнее, но в доме с видом на парк никого нет. Я велю ему ждать, Грейвс может вернуться в любую минуту.

Робби звонит минут через пятнадцать. В окнах дома в Челси не горит свет, и дверь никто не открыл.

У меня есть номер мобильного телефона Грейвса, но стоит ли звонить? Я молча смотрю на экран, когда на нем высвечивается имя Шона. Он говорил с соседями. Грейвс занимается домом покойной матери в Бакингемшире.

Через пять минут я уже знаю адрес.

Воскресный вечер, четыре пятьдесят пять. Солнце уже садится.

– Доктор Грейвс… Это Элизабет Кроу.

Его удивление ощутимо даже по телефону.

– Извините, но я не…

«Лжец», – шепчу я про себя.

– Я приходила с инспектором Эллисом, не сомневаюсь, что вы меня запомнили.

– Откуда у вас мой номер? – резко спрашивает он.

– У нас появилась новая информация. Полагаю, нам лучше встретиться. Сегодня же.

Молчание. Интересно, как он понимает слова «новая информация»? Но мне этого никогда не узнать.

– Простите, но придется ее отложить. Дело в том, что я нахожусь не в Лондоне…

– Мы знаем, где вы.