Рассвет Четвёртый. Часть 1

АртЛайн Дракониан

– Равен уже давно не брат мне. Он тень Сэтиса. От него самого ничего больше не осталось. Впрочем, нас обоих уже не узнать...

Последняя прядь волос упала на пол.

Я попятился, нащупал ручку двери и выскользнул наружу.

Эта история была у всех на слуху. Молодой избалованный роскошью белогривый волчек когда-то вёл разгульную жизнь и оступился на этом, подставив своего амбициозного брата и уже тогда умелого политика... А теперь остались от него только ум, безбашенность, лихая, наигранная самоуверенность и крашеные синие волосы.

Я сделал по памяти

несколько поворотов и понял, что всё-таки забыл, как вернуться к себе.

Оглядевшись в поисках неудачника, который объяснил бы мне путь обратно, я обнаружил идеальную цель. Сорвавшись с места, я поспешил следом за ним, боясь упустить из виду, на ходу выкрикнув:

– Статтер! Чёрный статтер!

Белоснежный волчек в потрёпанной броне шёл по коридору, разговаривая со стат-фиттером.

– Статтер, могу я к вам обратиться? – снова позвал я.

Только когда я подбежал к нему, он остановился, прервал свою речь и мельком глянул на меня:

– У меня прекрасный слух, щенок. Ждать!

Чёрный статтер вновь повернулся к подчинённому.

– И отправь четвёртый фитт вместо второго. Во втором сделай замену, назначь их фиттером Акнира. Чтобы больше я не слышал, что они выясняют отношения каждый раз перед боевым заданием. Да, и новобранцы теперь на тебе.

– Вы меня отчаянно ненавидите, Чёрный статтер, - без улыбки произнёс рослый Доспех.

– Отнюдь, стат-фиттер. Есть предложения, кому их доверить?

– Прошу прощения, статтер. Приказы поняты, статтер.

Белый волчек кивком разрешил подчинённому удалиться и развернулся ко мне.

– Да?

Льдистые глаза, вперившиеся в моё лицо, показались мне в тот момент едва ли не страшнее мёртвых глаз Дракона.

– Я... Я хочу знать две вещи, статтер.

Плотно сомкнутые губы Тхара жутко разошлись в недоброй ухмылке. Он ждал.

– Во-первых, где находится мессейр Дракон. А во-вторых, где нахожусь я.

В горле белого волчека заклокотал смех.

– Следуй за мной, щенок. Как там тебя, Ферра?

– Э-э, да, статтер. Предпочитаю называться по имени – Квадра.

– Что, родовое имя не нравится?

– Слишком громкое.

– Весомое, правильнее сказать. – Тхар на ходу заложил руки за спину. – Сильное имя.

Я промолчал, не зная, как свернуть с неожиданной темы.

– Комнаты новобранцев через два коридора, - остановился статтер и указал рукой направление. – Тобой в ближайшее время займётся комендант.

– Статтер, а можно узнать...

– Дракон под арестом, любые контакты с ним запрещены.

– Как?! Почему?

– Во избежание реализации самоубийственных идей, - отрезал Тхар.

– Что, простите?..

– Он в лазарете, под присмотром моих солдат и медиков. Это все, что тебе следует знать. Вольно, Ферра. Советую как следует выспаться – возможно, это твой последний шанс на нормальный сон. – Статтер посмотрел в пустоту за спину и невпопад закончил: - А ну не не отставать! Отвалите от этой двери, живо!

Я сглотнул и попятился, но статтер этого как не заметил, удовлетворённо кивнул сам себе, резко развернулся и быстрым шагом ушёл

по другому коридору.

Следом за ним мимо меня скользнул леденящий поток воздуха.

***

– Вас ничего не смущает? – раздражённо барабанил Брет толстыми слоящимися когтями по столу.

– Что именно?

Молодой белорожденный примерял на себя Чёрную броню и подтягивал ремни; она была ему великовата, зато та самая, настоящая – сохранившаяся с событий, сопутствовавших его рождению.

– Что вас отправляют на убой. – Еле сдерживаемый гнев старого Доспеха грозил вот-вот прорваться через все приличия и вылиться в многоэтажный солдатский мат.

– Как будто это имеет значение.

Сакха даже не вздрогнул от грохота кулаком по столу.

– Вашу ж мать!..

– Пока ты не произнёс того, за что потом будешь неловко искать извинения, - спокойным и хорошо поставленным голосом прервал его Сакха, не отрываясь от мутного зеркала, - послушай, что я скажу. Тебе это может нравиться или не нравиться, равно как и мне, но это ничего не изменит.

Брет шумно выдохнул, беря себя в руки:

– Слушаю.

– Я уже говорил, что не желаю этого трона. Я не хочу окунаться во власть, хотя она и приносит мне удовольствие как хорошее вино. Я не уверен, что стану лучше Сэтиса. Я даже не знаю, выживу ли вообще и дойду ли до разговора с ним. Но помимо моих желаний и сомнений есть ещё и мой долг – за то, что мой род и моя кровь сделали с К’Аараном. Это мы виноваты – Серан, мой отец, Сэтис, мой дядя, Сабр, мой дед... И я, что вообще родился и теперь имею право посылать других на смерть. И мой долг это закончить. Даже если я умру, то, блуждая в Лабиринте Хаоса, я буду знать, что не остался в стороне.

– Но...

– Я не закончил, Брет! Я принадлежу не себе – я принадлежу тем, кто готов отдать свою жизнь за меня и за возможность прекратить террор. И они все очень устали. Ещё несколько лет – и от их решимости изменить что-либо не останется ни следа. Дракон прав, у нас больше нет времени ни на что. Если это будет последний бой всего К’Аарана, после которого останется лишь громадное пепелище – да будет так.

Бурый волчек помолчал, поджав губы, и тяжело вздохнул:

– И снова вы слушаете Дракона больше, чем меня.

– Разве он не прав?

– Я не верю ему ни на полкогтя. Знаете такую поговорку: “последнее, что видишь при встрече с киррихом – его улыбку”? Я всё жду, когда же Дракон улыбнётся.

Уголок рта Сакхи дёрнулся:

– Боишься, что его цель – именно такое пепелище?

– Кто ж знает? У него за душой нет ничего, за что ему стоило бы сражаться – ни дома, ни родных, ни близких, а сам он швыряется и манипулирует чужими жизнями как картами. И да, я боюсь... Двадцать один год назад я вас вынес из Кест-Фернала, бросив свой фитт, друзей и Серана умирать. Я видел Лабиринт на улицах столицы, видел смерть и слышал, как пели жрецы Церкви. Я оставлял за своей спиной огромный пылающий костёр. Сакха, это ужасно. Ты слишком молод, чтобы это пережить.