Рассвет с Рыцарем-Волком

Кова Элис

Я цепляюсь за эту ненависть, когда он наконец входит в палатку. Пока он это делает, я мельком вижу Эвандера, стоящего снаружи. Наши глаза на мгновение встречаются, а потом остаемся только я и Волчий Король.

— Моя любовь. — Конри протягивает руки и идет ко мне.

Моя любовь, моя мэйт, воображаемый Эвандер вызывает странные ощущения в глубине моего сознания.

Я дрожу, когда Конри обнимает меня. Он смеется и отстраняется. Судя по блеску в его глазах и несколько торжествующей улыбке, он считает,

что дрожь возникла исключительно из-за него. К лучшему, что я позволяю ему и дальше так думать.

— Мне очень жаль, что заставил тебя ждать, — говорит он. Нет никаких признаков того, что он чувствует на мне запах Эвандера. Впрочем, я доверяла Эвандеру, который знал, что могут уловить острые чувства его рода, а что нет.

— Все в порядке, дорогой. — Я стараюсь придать своим словам сладость, а взгляду — восхищение. Хотя внутри меня кипит отвращение. — Я воспользовалась возможностью узнать больше о тех, кто скоро станет моим народом.

— Да, теми, кем ты будешь править вместе со мной. — Конри садится и указывает на спальное место рядом с собой. — Как тебе эти земли?

— Невероятными.

— Правда? — Он усмехается. — Мы скромный народ. Но я рад, что ты находишь нас такими удивительными.

— Даже если я знакома с магией, силы жителей Мидскейпа все равно поражают воображение. Духи здесь такие живые и здоровые. Одного этого достаточно, чтобы я никогда не захотела уезжать, — говорю я, в моих словах есть доля правды. Здесь есть невероятные вещи. Конри к ним не относится.

— Я бы хотел показать тебе еще больше невероятных вещей… — Он замолкает, и воздух наполняется невысказанными словами. Конри берет мою руку в свою и проводит кончиками пальцев по моему плечу, заправляя волосы за ухо и спускаясь к шее. — Если ты мне позволишь.

Я не чувствую никакого желания. Никакого желания к нему. Будь то моя накидка и дополнительная защита, которую я в нее вшила, нити вокруг запястья или облегчение, которое я только что испытала, — возможно, все это вместе — нет никакого желания поддаваться прикосновениям Конри. Остается только надеяться, что эта ясность продлится всю ночь.

— Прости меня, но день был долгим, и я устала, — мягко говорю я, поглаживая его по тыльной стороне ладони. — Может быть, завтра? Я бы очень хотела увидеть эти невероятные вещи, — добавляю я со знойной ноткой, которая звучит фальшиво для моих ушей, но он, кажется, купился на нее. — Но я хочу быть уверена, что удовлетворю и тебя.

— Очень хорошо. Позволь мне помочь тебе устроиться поудобнее для сна. — Это не вопрос, он уже тянется к моей накидке. Конри справедливо подозревает, что именно это помогает мне сопротивляться ему.

— Сегодня прохладно от ветра. Я бы хотела спать в ней.

— Я согрею тебя. — Он расстегивает булавку в центре моей шеи. Я сглатываю и позволяю ему снять ее, не видя возможности сопротивляться дальше, не вызывая подозрений. — Вот так, — бормочет он, возвращая мое лицо к своему, — разве так не лучше?

— Да, конечно, —

говорю я.

— А теперь поцелуй меня.

Я целую. Удручает, что даже сейчас, со всей этой яростью и всем тем, что я знаю о гнилой внутренней сути этого мужчины, мне легко его целовать. Его обаяние, разглаживающееся в моем сознании и напоминающее мне о том, насколько он красив, — этого почти достаточно, чтобы я перестала заботиться обо всем остальном. Почти, но не совсем.

На этот раз нет той подавляющей бездумности, которая сопровождает поцелуй. Пока я целую его, я полностью осознаю себя и свои действия. И отвращение, которое их сопровождает. Но я контролирую каждое движение. В том числе и то, когда я отстраняюсь, к его большому смятению.

— Прости меня, мой король, но я действительно устала за этот день. Я не привыкла к таким путешествиям.

— Да, конечно. — Он принужденно улыбается. Я вижу, как улыбка тянется к его щекам, но не достигает глаз. — Тогда давай отдохнем.

Он растягивается на подстилке, сдвигается и приглашает меня лечь рядом с ним — спиной к нему. Я соглашаюсь, понимая, что у меня нет выбора. Это действие поможет мне освободить Аврору и себя. Чем меньше Конри будет подозревать, тем легче будет сбежать. Мне остается только тянуть время и ждать…

Конри сдвигается за мной, прижимаясь ко мне. Он глубоко вдыхает в мою шею. Я судорожно сглатываю, и это ощущение щекочет мне позвоночник. Как будто он чувствует даже такую тонкую реакцию на свои движения. Он снова смещается, вжимаясь в меня, но уже не так неуловимо.

— Ты пахнешь восхитительно… как будто я могу съесть тебя, — говорит он с рычанием.

— Я бы предпочла, чтобы меня не ели. — Я пытаюсь рассмешить его шуткой. Усмешка легко сменяется облегчением от того, что он действительно не чувствует запаха Эвандера.

— Тебе не нужно стесняться. Здесь ты можешь совершать самые сокровенные плотские действия, не опасаясь осуждения или расправы. Лыкины не такие, как большинство людей. — Его рука обхватывает мой живот, пробираясь по ребрам.

Я прикусываю губу и закрываю глаза. Одно легкое прикосновение — и я задыхаюсь. Конри это чувствует. Он легонько целует мою шею, а его рука касается нижней части моей груди.

Это будет так приятно, шепчет голос в глубине моего сознания, сдайся, ты все равно сможешь сбежать позже… если захочешь.

Нет. Я не сдамся. Я не могу. Но его рука перемещается, угрожая заставить мой разум помутиться. Если я не буду осторожна, он вновь зажжет мои желания. Я должна бороться с этой магией. Я не могу позволить ему победить. Я не позволю.

Мои мысли мечутся, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Это война моего разума против его рук. Его рта. Ничто не может отвлечь меня от мыслей о нем. Он уничтожит все мои последние остатки силы воли, если я не…

Эвандер.