Рассвет с Рыцарем-Волком
Шрифт:
Конри смеется, несомненно, поняв мою нерешительность.
— У меня было много любовниц до тебя, моя будущая королева. Полагаю, то же самое можно сказать и о тебе. Так что не скромничай и отвечай мне честно.
— Он был мне небезразличен, — признаюсь я. — Но потом он ушел, и на этом все закончилось. — Это слишком упрощенное описание того, что произошло на самом деле. Но и… такое точное. Наша с Лиамом история не сложнее. Я отдала Лиаму все свое сердце. Я была готова отдать ему все свое тело и каждый год, который был у меня впереди.
А
— Глупец, что бросил такую женщину, как ты. — Конри отходит от Эвандера. — А теперь покажи мне, что ты так любишь делать.
Мне потребовалось немало душевных сил, чтобы переключить внимание со старых ран и вернуться в настоящее. Я уже много лет не вспоминала о Лиаме. Но, кажется, даже в другом мире есть так много того, что заставляет меня думать о нем. Вкратце, впервые за долгое время, я задаюсь вопросом, что он делает сейчас. Он счастлив без меня?
— Хорошо, — говорю я и опускаюсь на колени, упираясь пальцами в землю. — Но я попрошу помощи у друга, поскольку не знаю, где лучше всего это сделать в этих землях. — Я делаю медленный вдох и призываю магию, которая спит во мне. С тех пор как я работаю с Авророй, мне стало легче находить эту скрытую силу. Или, возможно, ее стало больше. — Мэри, я прошу тебя о помощи.
Вокруг моей руки распускаются маленькие календулы, самая большая расцветает на месте моей ладони, когда я отдергиваю руку. Крошечные лианы тянутся вверх невозможными путями, образуя кукольное человекоподобное существо. Мэри стала намного меньше, чем я видела ее в последний раз. Но в ее магии чувствуется сила, которой я никогда раньше не ощущала. То, что она ушла, — лучшее, что могло для нее случиться.
Это заставляет меня задуматься о том, какой могла бы быть истинная сила Авроры, если бы она смогла освободиться.
— Здравствуй, Фаэлин, — говорит Мэри своим сладким, шепчущим голосом. — Рада снова видеть тебя.
Все волки собрались вокруг нас, хотя и не понимают слов. Конри молча наблюдает за происходящим, на его губах играет гордая улыбка. Я сосредоточиваюсь на Мэри, не обращая внимание на остальных.
— И я тоже. Как ты думаешь, у тебя есть время и силы, чтобы помочь мне найти еду? Я не знаю, где и что искать в этих землях. Но, судя по местности, я надеюсь найти какие-нибудь корнеплоды?
— Это будет честью для меня. — Мэри опускает подбородок, и лианы снова погружаются в землю. В нескольких шагах от нее вырастает еще одна календула. И еще одна за ним.
— Мы пойдем за ней, — говорю я Конри на общем языке. Переход между языком духов и языком смертных происходит инстинктивно и без усилий.
Конри оглядывается через плечо.
— Остальные отнесите убитых в лагерь. Их нужно разделить со стаей, и чем скорее, тем лучше.
Все четверо волков опускают головы, глядя на своего короля. Морда Эвандера, как я заметила, опускается не так сильно, как у остальных.
— Впечатляюще наблюдать за работой ведьмы, — оценивает Конри, когда мы начинаем идти в направлении следующего цветка ноготков. — Твоя способность вызывать духов просто поразительна.
— Эвандер вызвал водяного духа, чтобы мы прошли.
— Эвандер — странный лыкин. — Конри облегченно смеется. — Не стоит считать его примером для сравнения с остальными. К тому же он гораздо менее опытен в этих делах, чем ты.
— Почему странный? — спрашиваю я, стараясь говорить непринужденно, несмотря на свое глубокое любопытство.
— Осторожнее, Фаэлин, а то я могу приревновать тебя к тому, что ты расспрашиваешь о другом мужчине. — Конри произносит эти слова достаточно легко, но я вижу вспышку предупреждения в его глазах.
Я смеюсь и переплетаю свою руку с его.
— Я лишь спрашиваю, стоит ли мне беспокоиться о моем присягнувшем защитнике.
— Ничего подобного, моя дорогая. — Он похлопывает меня по предплечью. — Хотя лыкины могут видеть духов, мы не можем общаться или связываться с ними так же, как ведьмы. Именно это делает наш обет, данный духу великого волка, таким уникальным и заметным исключением — мы не можем просто призывать духов по своему желанию или общаться с ними.
Полагаю, именно это и делает Аврору столь ценной для них… Если они не могут призывать духов, значит, они хранят ту силу, которая у них есть, от них.
— Есть лыкины, которым по тем или иным причинам легче использовать нашу силу и искать духов, чем другим. Но даже в этом случае нет гарантии, что духи будут нам подчиняться. Мы не можем повелевать их лояльностью так, как это можешь делать ты. — Его формулировка раздражает.
— Я не повелеваю духами.
— Нет? — Он показывает на маленькие цветы, за которыми мы идем.
— Мэри — мой друг.
— Вы не связаны? — Конри нахмурил брови.
— Да, но…
— Узы — это клятва, данная ведьме, что дух будет одаривать тебя своей силой по мере своих возможностей, не так ли?
— Да, — признаю я, чувствуя себя загнанной в угол. — Но чтобы вышли узы, нужно быть достойным их. И хотя, по общему признанию, развязать узы практически невозможно, я бы попыталась, если бы меня попросили.
Он молчит несколько шагов.
— Ты считаешь, что я должен освободить Аврору.
Когда я поднимаю на него глаза, он слегка забавляется и легко улыбается. Если он и обиделся, то этого не видно. Поэтому я решаюсь быть смелой.
— Да.
— А что будет, когда она освободится и у нас, лыкинов, больше не будет сил свободно превращаться в волков? Тогда мы станем жить по лунному циклу? Теперь ты знаешь, что у нас нет других сил, кроме этой, какой бы могущественной она ни была. Как мы будем защищаться или сдерживать нашествие вампиров их горах?
— Я уверена…