Рассвет

Батлер Октавия

– На Земле мы, когда подходили к чужой двери, стучали, прежде чем войти внутрь – это то же самое, – отозвалась Лилит и уже хотела продемонстрировать этот гостевой стук, когда стена неожиданно начала открываться. В образовавшемся проходе стоял мужчина, одетый только в потрепанные шорты.

Лилит жадно вгляделась в лицо незнакомца. Настоящий человек – высокий, широкоплечий, с такой же темной, как и у нее, кожей, чисто выбритый. С первого взгляда он не слишком понравился ей – показался чужим и пугающим – но тем не менее это был человек, ее собрат, и желание заговорить с ним пересилило. Он был прекрасен. Даже если бы

он оказался старым, дряхлым и сгорбленным, все равно он был бы прекрасен в ее глазах.

Она вопросительно оглянулась на Никани, но то замерло, словно превратился в статую. Было ясно, что оолой не хотело вмешиваться, предоставив ей возможность принимать решение.

– Ты – Поль Титус? – наконец спросила она по-английски.

Мужчина открыл рот, потом закрыл его, сглотнул и кивнул.

– Да, – наконец отозвался он.

Звук его голоса – глубокий, настолько человеческий и мужской – разбудил в ней голод по общению.

– Меня зовут Лилит Йяпо, – представилась она. – Ты знал, что я приду, или мы застали тебя врасплох?

– Входите, – сказал он и заставил стену раствориться еще шире, потом отступил в сторону давая дорогу. – Я знал, что вы придете. Ты представить себе не можешь, как я ждал этой встречи.

Поль бросил взгляд на Никани.

– Каалникани оо Йдахиатедиинкахгуяхт ай Динсо, прошу тебя, входи. Благодарю тебя за то, что ты привел ко мне эту женщину.

Никани ступил в образовавшийся проход, сопроводив свой шаг сложным жестом головных щупалец, означающим приветствие. Они оказались в комнате – как обычно по-спартански пустой. Добравшись до платформы в углу комнаты, Никани взобралось на нее и уселось. Лилит тоже села – так чтобы Никани оказалось за ее спиной. Она хотела забыть о присутствии оолой, пристально следящего за ними и запоминающего их действия, ибо именно за этим оно и находилось здесь. Лилит же хотелось видеть перед собой только мужчину. Воистину он был чудом – человеческое существо, говорящее по-английски и похожее, пусть немного, но все равно, на одного из ее любимых братьев, погибших в войну. Где он жил перед войной? Каким образом ему удалось уцелеть? Видел ли он за это время хотя бы одного другого человека? Знает ли он?..

– Так ты в самом деле сам решил остаться на корабле оанкали? – внезапно спросила она. Нельзя сказать, что этот вопрос был первым, который она хотела задать, когда ехала сюда.

Скрестив по-турецки ноги, Поль уселся на большой платформе, которая могла служить одновременно и столом и кроватью.

– Когда они пробудили меня, мне было всего четырнадцать, – ответил он. – Все, кого я знал, давно были мертвы. Оанкали сказали мне, что если я хочу вернуться, то со временем они смогут переправить меня обратно на Землю. Но стоило мне немного пожить здесь, как я понял, что это именно то место, где мне хотелось находиться всегда. На Земле у меня не осталось ничего, что тянуло бы меня обратно.

– Все потеряли своих родственников и друзей, – подала голос она. – Что касается меня, то, насколько я знаю, я единственная, кто уцелел из моей семьи.

– Я видел своего отца и братьев – их мертвые тела. Что случилось с моей матерью, я не знаю. Когда оанкали нашли меня, я тоже уже умирал. По крайней мере, так они потом рассказали мне. Сам я ничего не помню, но у меня нет оснований им не верить.

– Я тоже не помню, как они нашли меня.

Лилит

оглянулась назад.

– Скажи, Никани, быть может нам специально стирали память, чтобы мы забыли о том, как нас забирали с Земли – я права?

За ее спиной Никани медленно поднялось.

– Это действительно так. Те из людей, которым оставляли воспоминания о моменте их спасения, теряли контроль над собой. Они умирали, как бы потом мы ни старались им помочь.

Что ж, в этом нет ничего удивительного. Она попыталась представить себе, что бы она сделала с собой, если бы, очнувшись от первого сна на корабле, внезапно осознала, что все, что было недавно для нее ее миром – ее семья, ее дом, друзья, – погибло и кануло в небытие? Конечно, это стало бы для нее небывалым шоком. Потом бы она вспомнила оанкали – их поисковый отряд, занимающийся спасением уцелевших людей. Возможно, она сочла бы этих существ видением, порожденным ее пошатнувшимся рассудком. Она сочла бы себя сумасшедшей. Быть может она и на самом деле сошла бы с ума. Чудо, что она до сих пор не убила себя в одной из попыток вырваться на свободу.

– Не хочешь перекусить? – спросил ее Поль.

– С удовольствием, – ответила она, внезапно почувствовав смущение.

Наступило продолжительное молчание.

– Кем ты была прежде? – спросил он. – Я хочу сказать, кем ты работала?

– Я вернулась обратно в колледж, – ответила она. – Моей специальностью была антропология.

Лилит горько рассмеялась.

– Предположительно считалось, что большую часть времени я должна была проводить на природе, в поле или в пустыне – но черт возьми, до поля я так добраться и не успела.

– Антропология? – переспросил он, подняв брови. – Ах, да, я помню – перед войной я читал кое-какие статьи Маргарет Мид. А что именно ты изучала? Общинно-племенной строй?

– Как бы там ни было, в областях этой науки полным-полно неизученного. Меня всегда интересовали другие люди, те, чей уклад жизни отличался от нашего.

– Откуда ты родом?

– Из Лос-Анжелеса.

– О, да, Голливуд, Биверли Хиллс, кинозвезды… мне всегда хотелось там побывать.

Одно единственное посещение Голливуда моментально рассеяло бы его иллюзии.

– А ты откуда?

– Я из Денвера.

– И ты был там, когда началась война?

– Нет – я находился в Гранд-Каньоне, охотился там с друзьями на кроликов. Мы первый раз за много месяцев куда-то выбрались и отлично проводили время, по-настоящему здорово. А потом, после всего, мы начали замерзать. А ведь мой отец говорил, что «ядерная зима» – это треп политиков.

– А я была в Андах, в Перу, – сказала она. – Ехала на автобусе в Мачу-Пичу. До тех пор я тоже нигде долгое время не была. По крайней мере с того времени, как вышла замуж…

– Ты была замужем?

– Да. Но мой муж и сын… они погибли – по чужой вине, перед самой войной. И я попросила, чтобы меня отправили в какую-нибудь дальнюю экспедицию, и Перу для этого подошло как нельзя лучше. В колледже пошли мне навстречу. Моя подруга уже работала там, она-то и посоветовала мне отвлечься таким образом. Она тоже поехала со мной… и умерла у меня на глазах.

– Да…

Поль неопределенно передернул плечами.

– Я тоже собирался в колледж – подумывал об этом. Но я только-только готовился перейти в десятый класс, когда все полетело к чертям.