Рассвет
Шрифт:
— Люди склонны верить слухам.
— А другие склонны отрицать всё, что не укладывается в их мировоззрение.
— Ладно, я вас поняла. Так и поступим. А с Озёровым-Сибириским, что нам делать? Если он, и вправду, обладает такой способностью, он — крайне опасен. Вы говорили, у него и так чудовищная сила, едва ли не больше, чем у всех владеющих империи.
— Насчёт всех не уверен… но да, солидная. А что с ним предлагаете сделать?
— Знаете, Дмитрий Павлович, мне было бы спокойнее, если б этого человека не стало. Мне не по себе от мысли, что он в любой момент может наслать
— Успокойтесь, Анастасия Бенедиктовна. Вы преувеличиваете проблему, — улыбнулся Дмитрий Павлович. — С чего вы вообще взяли, что он может так поступить?
— Мы не знаем, что в голове у этого молодого человека. На чьей стороне он окажется через год, через пять, через десять?
— Единственное стремление, которое я пока в нём обнаружил — это уничтожать тёмных. Он даже в Москву не слишком-то хотел переезжать, когда Александр Павлович намекнул, что ему, возможно, придётся служить при дворе. Ему подобное просто неинтересно.
— Это сейчас, пока он молод, пока не осознал свою силу. А если он решит, что мы ему что-то должны? Если захочет большего? А если его склонят на свою сторону наши противники? Что тогда? По дворцу будут разгуливать тёмные твари, пожирая всех на своём пути?
— Честно скажу, не думаю. Ничего из этого исключать нельзя, но маловероятно, знаете ли. Да и вообще, вряд ли Озёров-Сибирский способен сотворить что-то подобное, находясь за тысячи вёрст отсюда.
— Ох, Дмитрий Павлович, я уже ни в чём не уверена. Но с ним определённо надо что-то делать.
— И я тоже так считаю.
— И? У вас есть предложения?
— Да, у меня есть пара идей.
Вчера мы весь день торчали в кремле на случай, если тёмные вновь появятся (командование всерьёз опасалось этого) или вернутся повстанцы. Я же времени даром не терял, поглощал остатки силы дохлых тварей. Энергия частично испарилась, однако кое-что мне всё-таки перепало. Погибший тенебрис-генерал и несколько пастырей немного увеличили мой баланс.
А в это время в Москве шли бои. Как я потом узнал, верные императору войска захватили и губернскую управу, и поместье Морозовых. На этом противостояние можно было считать завершённым. Моя стая хорошо поработала. Если бы не мы с Десятым, возиться с бунтовщиками пришлось бы очень долго, и ещё неизвестно, чем бы всё закончилось.
Ну а теперь я ждал благодарности. Пусть никто не знал, что решающую роль в подавлении восстания сыграл именно я, но мои усилия, в любом случае, должны быть вознаграждены. Я хотел занять место хранителя Первосибирской губернии и, как только представится возможность, собирался прямо говорить об этом с великим князем Дмитрием Павловичем.
Но как скоро эта встреча состоится, было непонятно. Вечером я вместе со всеми приехал обратно в поместье Долгоруковых, а утром оказался за столом с его семейством. Сейчас в особняке жили только сам Ярослав, его старшая жена Ирина и дочь Лариса. С ними я и завтракал.
Мне для этого даже выдали новую одежду. Вещей у меня при себе не было: всё сгорело вместе с самолётом. Осталась только форма, полученная
После завтрака Ярослав пригласил меня прогуляться в парке. Мы прохаживались вокруг неработающего фонтана недалеко от дома. Погода стояла тёплая, на дорожках не осталось ни снега, ни наледи, да и на клумбах остались лишь грязные обрывки некогда белого покрова.
Вначале Ярослав завёл речь о собственной усадьбе, рассказал несколько факто из её истории, например, что дед посадил берёзовую рощу возле речки, а отец сделал фонтан. И как-то незаметно разговор зашёл о моих владениях. Похоже, Ярослав специально к этому подводил. В этот раз он более подробно расспросил о моих предприятиях, в том числе о шахте. Меня не покидало ощущение, что он хочет сделать некое предложение, отказ от которого был нежелателен.
— Значит, вы шахту с нуля строите? — удивился Ярослав. — А я-то думал, она вам от дяди досталась в наследство.
— И да и нет. Дядя, как я говорил, тоже владел рубрумитовой шахтой, но к моему приезду она уже стояла законсервированная, — объяснил я. — А поблизости обнаружились ещё залежи рубрумита, вот я и решил построить новую.
— Смотрю, есть у вас деловая хватка, — похвалил меня Ярослав. — Я-то толкового человека за версту вижу. Сам такой, не могу без дела сидеть. Если деньги есть, надо их вкладывать. Кто-то получает наследство и проматывает всё, а кто-то — такие, как мы с вами — преумножаем.
— Верно, бывают и такие, кто проматывает.
— Но вести дела в одиночку всегда непросто, особенно вначале. Ситуации разные случаются. Без опыта можно большие деньги на пустом месте потерять. Бывает вложиться в предприятие, кажется — дело верное, а из-за какой-нибудь мелочи всё идёт коту под хвост. Тут мало желания, тут знания нужны, опыт.
— Опыт не помешал бы. Думаю, со временем приобрету.
— Само собой! Только вот лучше сразу вести дело с людьми знающими. В общем, долго я размышлял и решил, что вы хоть и молоды, но можете стать хорошим деловым партнёром. Мы ведь в одной сфере работаем, так не лучше ли объединить наши усилия? Тем более моя компания на поприще горного дела определённых успехов уже добилась. Надёжная, стабильная, не первый день существуем. Между прочим, у нас скоро четырнадцатая по счёту шахта открывается.
— Солидная у вас компания. Но тут уж всё зависит от условий, — сказал я, поняв, к чему клонит Долгоруков. — Партнёрство должно быть выгодно обеим сторонам.
— Разумеется. Мы с партнёрами работаем только на справедливых для всех условиях.
— А конкретнее, Ярослав Владимирович? Что именно предлагаете?
— Дело в том, Алексей Михайлович, что я хотел бы инвестировать в ваше предприятие… скажем, тысяч пятьсот. В обмен на долю и партнёрское соглашение. Оно позволит вам пользоваться услугами нашей строительной компании по сниженным ценам и закупать со скидкой оборудование и технику. С нами строительство шахт обойдётся вам минимум на треть дешевле.