Рассветная бухта
Шрифт:
— Что вы хотите узнать?
— Начнем с того, что полегче. Расскажи нам про Пэта и Дженни. Каким был Пэт в детстве?
— Мы с Пэтом дружим с четырнадцати лет. Вы, наверное, уже в курсе. — Мы с Ричи промолчали. — Он был надежный. Это все. Самый надежный парень, которого я знаю. Любил регби, любил пошутить, потусоваться с друзьями. Ему нравились почти все, и он нравился всем. В таком возрасте многие популярные парни — сволочи, но Пэт ко всем относился по-доброму. Может, вам и не кажется это чем-то особенным, но, поверьте, Пэт
— Значит, вы с ним были близкими друзьями? — спросил Ричи, подбрасывая пакетик с сахаром.
Конор кивнул сначала в сторону Ричи, потом в мою:
— Вы напарники. Значит, должны полностью доверять друг другу, так?
Ричи поймал пакетик и замер, давая мне возможность ответить.
— Да. У хороших напарников так и бывает.
— Тогда вы все знаете про нас с Пэтом. У меня в жизни было такое — я, наверно, покончил бы с собой, если бы об этом стало известно, — но Пэту я и про это рассказывал.
Если в его словах была ирония, от Конора она ускользнула. Мне вдруг стало неуютно, захотелось выскочить из кресла и снова закружить по комнате.
— Про что ты ему рассказывал?
— Вы шутите? Про семейные дела.
Я бросил взгляд на Ричи — если понадобится, мы сможем выяснить это из других источников, — однако он не отрываясь смотрел на Конора.
— Поговорим про Дженни, — сказал я. — Какой она была в то время?
Черты лица Конора смягчились:
— Дженни… Она была особенной.
— Да, фотки мы видели. Она быстро расцвела.
— Я не об этом. Она входила в комнату, и все вокруг нее становилось лучше. Она старалась, чтобы все было красиво, чтобы все были счастливы, — и всегда знала, что для этого нужно. У нее было это качество. Я больше никогда такого не видел. Например, однажды мы пришли на школьную дискотеку, и Мак — парень, с которым мы тусовались, — завис рядом с какой-то девчонкой, вроде как приплясывал вокруг нее, хотел, чтобы она с ним потанцевала. А она скорчила гримасу и что-то сказала — и все ее подружки просто попадали от хохота. Мак вернулся к нам багровый. Раздавленный. Девицы показывали на него пальцами, хихикали, и было видно, что он готов сквозь землю провалиться. А Дженни повернулась к Маку, протянула ему руки и сказала: «Обожаю эту песню, но Пэт ее терпеть не может. Потанцуй со мной? Пожалуйста?» Они идут танцевать, и через минуту Мак улыбается, Дженни смеется его шуткам, и оба в прекрасном настроении. И те девчонки мигом заткнулись. Дженни была в десять раз красивее любой из них.
— А Пэт не ревновал?
— Потому что Дженни танцевала с Маком? — Конор чуть не рассмеялся. — Не-а. Мак на год младше нас — пухлый лысоватый парень. Да и Пэт знал, что хотела сделать Дженни. По-моему, за это он ее еще больше любил.
Голос Конора смягчился — теперь это был голос влюбленного, голос для полумрака, негромкой музыки и только одного слушателя. Фиона и Шона оказались правы.
— Хорошие у них были отношения?
— Прекрасные, —
— Чудесно. Честное слово, чудесно.
Ричи снова начал играть с пакетиком сахара.
— Ты гулял с сестрой Дженни Фионой, так? Сколько тебе тогда было — восемнадцать?
— Да. Но мы встречались всего несколько месяцев.
— Почему вы расстались?
Конор пожал плечами:
— Ничего не вышло.
— Почему? Она оказалась стервой? У вас не было ничего общего? Она не давала?
— Нет. Это она со мной порвала. Фиона супер. Мы с ней отлично ладили. Просто ничего не получилось.
— Ну да, и я понимаю почему, — сухо заметил Ричи, ловя пакетик. — Ты же был влюблен в ее сестру.
Конор замер:
— Кто это сказал?
— А не все равно?
— Мне — нет. Тот, кто это сказал, ни хрена не знает.
— Конор, помнишь наш уговор? — предостерег его я.
Конор, казалось, был готов выбить нам обоим зубы, однако взял себя в руки.
— Все было не так, как вы хотите это представить, — сказал он после паузы.
Если это не мотив, тогда по крайней мере совсем близко к нему. Я не удержался и взглянул на Ричи, однако тот кинул пакетик слишком далеко и бросился за ним.
— Да? А как я хочу это представить? — осведомился он.
— Так, словно я подонок, который хочет встать между ними. Это не так. Если бы я мог нажать на кнопку и сделать так, чтобы они разошлись, я бы никогда ее не нажал. Все остальные мои чувства никого не касаются.
— Возможно. — Мне понравился тон собственного голоса — ленивый, довольный. — Во всяком случае, до тех пор пока о них не узнала Дженни. Она ведь узнала, да?
Конор покраснел: за столько лет эта рана должна была затянуться.
— Я никогда не говорил с ней об этом.
— Этого и не требовалось. Дженни догадалась. Женщины вообще догадливые, сынок. И что она подумала?
— Понятия не имею.
— Она тебя отшила? Или ей нравилось внимание и она тебя поощряла — может, поцеловала разок и обняла, пока Пэт не видит?
Конор сжал кулаки:
— Нет.Я же сказал: Пэт — мой лучший друг. Я рассказал вам, какими были Пэт и Дженни. И вы думаете, что мы с Дженни пошли бы на такое?
Я рассмеялся:
— О Боже, ну конечно. Когда я был подростком, я бы мать родную продал, лишь бы потискать девчонку.
— Вы — может быть. Я бы так не сделал.
— Это делает тебе честь, — усмехнулся я. — Однако Пэт не понял, что ты просто поклоняешься издалека, да? Он решил разобраться с тобой насчет Дженни. Не хочешь поведать нам о том, что произошло?
— Что вы хотите узнать? — Конор сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. — Я же сказал, что убил их. То, что произошло в детстве, никак с этим не связано.