Ратное поле
Шрифт:
Казалось, неприступнее рубежа не найти, враг все использовал и предусмотрел. Полоса укрепрайона тянулась по гребням высот без малейших щелей в «Фокшанских воротах».
Наши войска находились на равнинной, местами заболоченной местности. Вдоль линии холмов протекала речушка с трясинными, почти непроходимыми для танков берегами.
229- му гвардейскому полку достался участок, в котором насчитывалось около двадцати крепостей-дотов.
Гвардейцы получили приказ перейти к жесткой обороне и начать тщательную подготовку к прорыву Тыргу-Фрумосского рубежа.
Решили зарываться в землю
На переднем крае разведка круглые сутки прощупывала вражескую оборону, изучала систему и режим огня, подходы к дотам. Постоянно охотились наши снайперы, не давая противнику выглядывать из щелей и амбразур. А в это время сотни наших глаз, усиленные биноклями и стереотрубами, изучали каждый метр вражеской обороны, наносили на карты каждую ее деталь. В штабных блиндажах шли горячие споры, рождались и отбрасывались все новые варианты штурма. Но все сходились на том, что надо готовить штурмовые группы и отряды. В полковых тылах на местности были построены макеты вражеского укрепленного района. День и ночь проходил их «штурм», в котором участвовали все - от ездового до командира полка. Тренировками руководили лично командир дивизии и я, его заместитель. (К тому времени я сдал 229-й полк подполковнику С.И.Гордиенко.)
О том, как брать Тыргу-Фрумосский укрепрайон, думали не только командиры. Активно работала и солдатская мысль. Хотя из окопа и траншеи не охватишь взглядом всю вражескую оборону, не проникнешь в ее глубину, но солдатская смекалка не раз помогала и при решении больших оперативных задач. Так было и на этот раз.
Сменивший меня командир 229-го полка подполковник С.И.Гордиенко имел привычку, набив карманы душистой моршанской махоркой, пройтись на исходе дня по траншеям и ходам сообщения переднего края, поговорить с солдатами и офицерами. Невысокий и плотный подполковник слыл человеком компанейским, умел сразу найти общий язык с подчиненными.
День выдался знойный. Противник отсиживался в прохладных казематах, изредка лениво постреливая из пулеметов. Холмистый горизонт затянуло легкое марево, а небо было чисто-голубым, бездонным. Когда стихали звуки стрельбы, слышался щебет пичужек. В ходах сообщения стоял запах луговых трав. Может быть, поэтому с кем бы ни заговорил командир полка, каждый обязательно вспоминал о летней страдной поре. Вот и пожилой ефрейтор Суворов, с удовольствием скрутив из командирской моршанки толстую козью ножку, задумчиво сказал:
– Косить бы травку сейчас, товарищ подполковник, сенцо готовить. Погодка-то вон какая благодатная.
Ефрейтор Суворов был хозяином пулеметного гнезда. Его огневая точка находилась в хорошо замаскированной отсечной траншее одного из «усов». Гордиенко сразу приметил, как по-хозяйски устроена позиция пулеметчиков: удобный и широкий
– А это для чего?
Суворов с хитрецой посмотрел на командира.
– Чучела-то? Вроде приманки, товарищ командир полка…
– Ну-ну!
– заинтересовался Гордиенко.- И как приманиваете?
Ефрейтору, видать, давно хотелось поделиться своей задумкой. А тут сам командир полка…
– Значит, так… Берет второй номер эту чучелу и отходит по траншейке примерно за полсотню шагов от огневой позиции. Вскинет ее раза два-три над бруствером в одном месте, потом в другом. Гляди - и клюнуло: фашист тут же и застрочит. Я сразу в ответ пальну короткой очередью. Глаз у меня вострый, промашки не дам,- похвалился Суворов.- Вчера утром двоих подловил…
Гордиенко охотно слушал скорый говорок старого солдата, смотрел на его морщинистое лицо, чисто выстиранную, почти белую гимнастерку, на которой выделялся орден Красной Звезды и несколько медалей.
– А ротное начальство как смотрит на «чучелу»?
– спросил подполковник.
Ефрейтор замялся.
– Наш лейтенант говорит - одно баловство.
– Ладно!
– поднялся Гордиенко.- Разберемся.
Ему не хотелось принимать поспешного решения, хотя солдатская смекалка его явно заинтересовала. И тут ефрейтор, тряхнув головой, словно освобождаясь от нерешительности, заявил:
– Дозвольте, товарищ командир полка, еще досказать…
Гордиенко остановился.
– А что, если по всему фронту такое сделать?
– предложил солдат.- Сколько вражин клюнет на наживку! К примеру, в одном месте врага отвлечь, а в другом послать «охотников» к дотам. И подорвать их к чертовой матери…
Подполковник одобрительно улыбнулся солдатскому предложению, но посоветовал не увлекаться «наживкой». Противник не дурак, быстро разгадает хитрость.
Щедро наделив махоркой сметливого пулеметчика, Гордиенко поспешил к командиру дивизии. Комдив выслушал рассказ о «чучелах» не без иронии: если, мол, гаубицы дотов не берут, то, может, чучелами попробуем?
Однако вскоре солдатская инициатива стала известна командарму Шумилову. В штабе армии ее оценили по достоинству. Интенданты получили срочное задание выдать подразделениям переднего края старое обмундирование для изготовления нескольких сот чучел. И пусть лежат до поры до времени. А ефрейтору Суворову за боевую инициативу и находчивость была вручена медаль «За боевые заслуги».
Тем временем подготовка к штурму шла своим ходом. Продолжались упорные тренировки штурмовых групп. Наши траншеи уже подошли к самой речушке, к подножию высоты, унизанной дотами. Ночами разведчики проникали глубоко в тыл противника, штабники заполняли на картах последние «белые» пятна. Теперь о вражеской линии обороны мы уже знали почти все: начертания траншей и ходов сообщения, системы огня, «мертвые зоны».