Рауит
Шрифт:
Она посмотрела на меня, ее взгляд не был напуганным, скорее в ее глазах читался гнев. А впереди показались большие валуны, и течение начало стихать, а дно становилось глубже. Вдруг дерево, за которое мы держались, с чем-то столкнулось, и нас вместе с ним развернуло спинами вперед.
– Держись крепче, – вырвалось у меня.
Ева обхватила бревно обеими руками, а я нырнул, проплыл под деревом и схватился с другой стороны. Течение стихало, я посмотрел направо и увидел что-то большое и черное. Когда бревно оказалось
– Только не делай резких движений, – сказал я.
– Хорошо, – прозвучало робко в ответ.
Вдруг река поменяла направление, течение усилилось, а бревно поплыло одним концом вперед. В воде я заметил рыб, которые словно сопровождали нас куда-то. Ева тоже их увидела и…
– Надо выбраться на берег. Я надеюсь, ты умеешь плавать? – сказал я.
– Умею, – прозвучало в ответ.
Нас затрясло вместе с бревном, волны забушевали. Я крепко вцепился в ствол, осознавая, что хуже уже быть не могло.
– Надо нырять, – сказал я Еве.
Но она завороженно смотрела на волны, не замечая ничего. Вдруг мои пятки ощутили дно, ударившись о камни. Больше нельзя было терять времени, я нырнул и схватился за хрупкое тело своей спутницы. У рук Евы не хватило сил удержаться за дерево, и она тоже оказалась под водой. Ее рот наглотался воды, а волосы трепало подводное течение. Я прижал ее к себе и закрыл глаза, а через считанные секунды наши тела в потоке воды уже падали вниз. Последним порогом был небольшой водопад, который смягчил наше падение.
Перебирая в воде одной рукой, я подплывал к берегу. Ева, которую я продолжал прижимать к себе, не шевелилась. Я не чувствовал ее дыхания, а ее детское тело слало совсем холодным.
– Все будет хорошо, – сказал я сам себе.
Мои ноги достали до дна, я встал во весь рост и взяв Еву на руки. Она оказалась легкой. Чувствуя каждый камень, на который наступали мои ноги, я поспешил к берегу. Вышел из воды, аккуратно положил Еву на валун и прижался ухом к ее груди.
Ее ердце тихо билось, а вот дыхания не было. Надо было что-то делать. Я знал, как оказывать первую помощь в такой ситуации, но немного робел. Но все-таки собрался, трижды нажал на ее грудную клетку, заткнул ее нос, открыл рот и вдохнул в свои легкие воздух. Мое тело немного затряслось, когда я выдохнул из себя весь воздух в ее посиневшие губы.
– Ей, – вырвалось у меня.
Она пришла в себя, выплюнула воду и раскашлялась. Я сел рядом, наблюдая за ней. Земля ушла из под моих ног, когда она открыла свои фиолетовые глаза.
– Что ты сделал? Фу, – произнесла она, вытирая рот от моей слюны.
– Ты потеряла сознание, а я пытался привести тебя в чувства, – ответил я, снимая мокрую толстовку.
– Лучше ты бы этого не делал, – сказала Ева, присаживаясь на валун.
– Без сознания ты мне больше нравилась, –
Я оглянулся, надо было найти путь назад. Можно было пройти назад вдоль берега, но приближался вечер. Да и судя по медведю, которого мы видели, это было небезопасно. Избавившись от одной проблемы, я определенно нашел себе другую.
Потом я достал из карманов мокрые купюры и все остальное, что в них лежало. Открыл пакет и обнаружил, что моя рубашка осталась сухой. Сигареты тоже, новая пачка была не вскрыта, поэтому внутрь вода не смогла попасть. Я проверил зажигалку, которая была почти полной. И еще у меня оставалась упаковка мармелада и две пачки сока.
Я разложил все на плоской поверхности валуна, прижал купюры камнем и посмотрел на Еву, которая успела снять куртку. Она сидела неподвижно, уставившись куда-то в лес. Там летали бабочки, которых я тоже заметил, а потом мой взгляд снова привлекла она. Через мокрую белую майку я смог разглядеть все, что обычно девушки скрывали. Даже рельеф ребер был виден сквозь тонкую ткань. Ее тело только начало взрослеть и округляться.
– Надо одежду высушить. Вот, возьми пока, – сказал я, протягивая ей свою рубашку.
– Спасибо.
Ева взяла ее, рассмотрела пуговицы и сняла свою мокрую майку, не стесняясь меня. Я отвернулся на всякий случай, хотя и так увидел слишком много, и принялся раскладывать на теплом камне свои вещи. И раз Ева настолько не стеснялась показывать свое тело, я надеялся, она будет не против наблюдать меня в одних трусах.
В таком виде я искал что-нибудь для костра. На берегу как раз оказалось много сухих веток. Собрав их в приличную кучу и обложив камнями, я достал сигарету, что сжали мои губы. А когда пламя разгорелось, прикурил от костра и отправился снова собирать ветви.
Вокруг была никем не тронутая природа, и ни одна живая душа не знала, куда меня занесло. Размышляя о сложившихся обстоятельствах, я успел собрать достаточно материала для костра, потом подкинул веток в пламя и начал перекладывать еще мокрую одежду ближе к огню. Вещи Евы тоже перетащил на другой валун.
Ее белая майка совсем высохла и немного испачкалась. Куртка и правда оказалась мужской и подходила мне по размеру. Моя майка тоже высохла, я надел ее и заметил, что Евы нигде не было.
– Эй, Панк. Ты где? – закричал я.
Не получив ответа, я побежал искать ее вдоль берега. Я икал ее среди камней и кустов, но надо было вернуться к костру. И когда я повернулся к огню, увидел знакомую зеленую шевелюру, которая догадалась кинуть пару палок в пламя. Я вернулся обратно с сильным желанием ее придушить, а Ева протянула мне большой лист, в котором лежала целая гора дикой земляники.
– Где ты это нашла? – спросил я.
– А ты как думаешь? – ответила Ева.
– Кажется, ужин все-таки будет, – произнес я, присаживаясь рядом с ней.