Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Джейкс Джон

– Идемте! – коротко бросила Мадлен, резко развернулась и пошла обратно к фургону.

Растерянная Пруденс поспешила за ней:

– Что все это значит? Почему он назвал вас цветной?

– Нужно было сразу вам рассказать, как только вы приехали, – вздохнула Мадлен. – Ладно, все узнаете по дороге домой. Если захотите, можете уехать. А насчет всего остального, о чем говорил отец Лавуэлл, боюсь, это означает объявление войны. Плантации, школе и лично мне.

…Пруденс обо всем узнала. И остается. Я молю Бога, чтобы она не пожалела об этом или чтобы из-за меня ей не причинили вреда.

Глава 8

Чарльз

открыл глаза и, опершись на руки, попробовал приподняться, но в ту же секунду ему в лоб словно ударила невидимая дубина, и он снова упал.

– Черт побери…

Он повторил попытку, и на этот раз, несмотря на сильную боль в голове, все-таки смог сесть.

В неглубокой яме, вырытой в земле, горел огонь. По другую сторону костра сидел бородатый мужчина, загоревший почти до черноты, и крутил в руках гибкую палку, пытаясь ее сломать. Густо украшенная бисером куртка делала его похожим на странствующего лекаря, которые ездили по стране и продавали всевозможные якобы целебные снадобья. У ног мужчины лежала пегая собака и грызла кость. Тут же неподалеку, скрестив ноги, сидел мальчик с косящими глазами и уродливой головой.

Чарльз почувствовал какой-то мерзкий запах:

– Чем это так воняет?

– Разные травы, растертые с бизоньими мозгами, – ответил бородач. – Я смазал те места, которым больше всего досталось.

Чарльз наконец начал понимать, где находится. Они сидели в индейском типи, сооруженном из дюжины шестов высотой футов восемнадцать и натянутых на них бизоньих шкур. Конструкция жилища имела форму конуса с дыркой для дыма наверху. Над головой слышался стук дождевых капель.

– Все верно, вы в нашем типи, – сказал бородач, словно прочитав его мысли. – На языке дакотских сиу это означает «место, где живет мужчина». – Он наконец сломал палку и протянул ему половину через костер. – Джерки [10] . Вам надо подкрепиться.

10

Вяленое мясо.

Чарльз откусил кусочек копченого мяса бизона.

– Спасибо. Я такое уже пробовал.

– Вот как! – воскликнул бородач, явно довольный. – Выходит, вы не в первый раз на Западе.

– До войны служил у Боба Ли, во Втором кавалерийском в Техасе.

Незнакомец усмехнулся, обнажив желтые зубы:

– Все лучше и лучше…

Чарльз с трудом изменил позу. Голову снова пронзила резкая боль.

– Слушайте, я бы на вашем месте не спешил шевелиться, – предупредил его бородач. – Вы же весь лиловый, как кусок несвежей говядины. Пока вы там лежали, я немного потолкался среди народа, кое-чего подслушал. Тот маленький петушок, который все это затеял, заявил, что добьется вашего увольнения с большим шумом.

– Как дезертира?

– Точно. Думаю, туда вам лучше не возвращаться.

Чарльз с трудом сел, чувствуя сильное головокружение.

– Но у меня там вещи остались.

Незнакомец ткнул пальцем куда-то вбок, и Чарльз только тогда увидел, что рядом с ним, чуть сзади, стоит его саквояж.

– Я туда сходил, забрал все. Никто и слова не сказал, кроме парня, что в карауле стоял. Но за доллар и он с радостью голову в сторону повернул. Как вас зовут?

– Чарльз Мэйн.

Бородач протянул руку над костром:

– Рад познакомиться. А я Адольф О. Джексон. Для друзей – Деревянная Нога. – Он поднял ногу в кожаной штанине и сильно постучал по правому ботинку, произведя гулкий стук. – Дубовая. Она

у меня с четырнадцати лет, после того как с ютами повстречаться довелось. Отец тогда еще живой был. Мы капканы ставили на бобров на восточных склонах Скалистых гор. Как-то раз я бродил один и случайно угодил ногой в чей-то чужой капкан. А потом рядом, как назло, оказались три юта, да еще в дурном настроении. Нужно было или как-то выбираться из капкана, или ждать, когда тебя убьют. Я достал нож и высвободил ногу, а потом сознание потерял. На мое счастье, отец меня нашел и увез оттуда, от индейцев подальше. А потом отрезал мне ступню. Иначе не выжить мне было. – Все это он говорил таким безмятежным тоном, как будто обсуждал вкус вяленого мяса, которое не переставая жевал.

Чарльз переждал, пока не пройдет приступ головокружения.

– Я вам благодарен, мистер Джексон. Я ведь поступил в кавалерию и служил бы, если бы этот сукин сын меня не узнал.

– Да, сэр, он, видно, до сих пор воюет с южанами.

– Спасибо, что подобрали меня и немного подлечили. Теперь я, пожалуй, пойду поищу какое-нибудь…

– Сидите на месте! – перебил его Джексон. – Вы пока не в том состоянии, чтобы ходить. – Он поковырялся в зубах. – Да и я ведь тащил вас из грязи не только потому, что драка была нечестной. У меня к вам предложение.

– Какое?

– Деловое. – Джексон обнаружил крошку вяленого мяса в своей длинной и широкой, темной с проседью бороде, вытащил ее и продолжил: – Имею честь представить: перед вами Торговая компания Джексона. Меня вы уже знаете. Этот прекрасный юноша за моей спиной – мой племянник Гершель. Я зову его Малышом, так удобнее. Когда его отец умер от испанки в Луисвилле, у него никого не осталось, кроме меня. Парень старается, но за ним нужно присматривать.

Деревянная Нога посмотрел на мальчика с нежностью и грустью. Один этот взгляд сразу вызвал в Чарльзе симпатию к нему. Джексон заставил его вспомнить об Орри; он тоже был привязан к родным, очень любил своего непутевого кузена и всегда старался помогать ему.

– А это, – Джексон показал на пса, грызшего кость, – Фенимор Купер. Если коротко, то Фен. Выглядит не ахти как. Бордер-колли все такие. Но вы бы удивились, увидев, какие тяжелые повозки он может тянуть. – Джексон наконец дожевал свой кусок джерки. – Мы, знаете ли, совершаем регулярные поездки к цис-цис-тас. – Он сделал упор на втором слоге.

– Это еще что за чертовщина?

– Все зависит от того, кого вы спрашиваете. Одни говорят, что это означает «наши люди», или «похожие люди», или «те, кто живет здесь», это как бы вольный перевод. Сиу говорят «шай-ела», что означает «люди, говорящие на красном языке». То есть на чужом. Другими словами, те, кого сиу не могут понять. – Джексон какое-то время наблюдал за Чарльзом с веселой снисходительной улыбкой, а потом, вволю позабавившись, добавил: – Мы торгуем с южными шайеннами. Если будете их называть так, все поймут. А еще можно показать так. – Он сделал несколько быстрых, плавных движений руками, то вращая кулаком, то выставляя и сгибая пальцы.

– Я знаю этот язык жестов, – сказал Чарльз. – Команчи в Техасе тоже им пользуются.

– Да, сэр, это универсальный язык всех племен. Я только что сказал: «Мы торгуем с шайеннами на Индейской Территории». Мы везем им разные товары, а назад возвращаемся с индейскими лошадьми. Это неплохой кусок хлеба, хотя и не такой жирный, как мог бы быть. Потому что я не торгую оружием или огненной водой.

Чарльз уже в общих чертах понял, в чем заключалось предложение Джексона.

– Кусок хлеба может и неплохой, но уж больно опасный, – сказал он.