Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать

Чернова Ирина Владимировна

— Стоять! Я приказываю всем стоять! Сложить оружие! Кто двинется хоть немного, тот будет убит на месте! Окружайте их!

Я откинулась на спину. Что там за новая напасть внизу? Пришел лесник и сейчас выгонит всех из леса?

— Лукас, что там такое творится? — шепотом спросила я парня, который подполз почти к краю.

— Целый отряд подъехал, растащили всех в разные стороны, слышишь, чего говорят?

А и впрямь слышно…

— Я лейтенант его светлости герцога Эрсенского, комендант крепости Штальзее Айбер Юнг и прибыл сюда для поддержания порядка во вверенной мне территории. По какому праву

вы находитесь здесь и устраиваете вооруженные стычки? Назовите себя, господа, чтобы я мог понять, с кем имею честь.

— Герр Юнг, я полномочный представитель его светлости герцога Айзенштадтского граф фон Дитц, преследую этих людей, которые нарушили данную ими военную присягу и совершили кражу неких ценностей, принадлежащих его светлости. Мы идем за ними по пятам от самого Биркнау и потеряли их след около Бернштайна. Мне доложили, что видели их на дороге, ведушей в герцогство Эрсен и я с вверенным мне отрядом поспешил догнать их. После Шерского перевала мы их почти догнали, но они ушли с серпантина в горы и я принял решение преследовать их, сообразуясь с полученным мной приказом. По дороге я потерял троих человек, но не мог остановить погоню. Позавчера они заняли эту башню и находились там до сего момента, пока решились дать нам бой с целью уйти от справедливого наказания. Я и мои люди добровольно слагаем оружие полагаясь на ваше справедливое решение в отношении этих людей. Прошу разрешения оказать помощь раненым — они лежат на дороге и мне не хотелось бы их потерять из-за несвоевременно оказанной помощи.

— Пропустите графа фон Дитца к его людям! И лекаря к ним! А вы кто такие? Отвечать, когда вас спрашивают!

— Ваша милость, мы бежали из Айзенштадта, только вот ни о каких сокровищах герцога и слыхом ни слыхивали, это все ложь и нас принимают за совершенно других людей. Служили как положено, только вы ж знаете, что жрать сами себе должны все искать, вот мы и нашли себе поросенка, хорошего такого, свеженького, аж слюнки потекли, ну и притащили его себе, а мастер Абрейн отобрал его и сам сожрал с друзьями, а нас обвинил в покраже серебряных пряжек с сапог дружка своего Бергеля, а уж всем известно, что этот Бергель давно пропил и пряжки и пуговицы с камзола! Вот наутро он и объявил, что мы, стало быть, воры и нас надлежит заковать в железо и отправить в подвалы герцога пока идет дознание. Только уж вы простите, ваша милость, но после соединения с Кобургом от таких дознаний кроме веревки на шее больше ничего хорошего не получить, вот мы и порешили, что надежнее и жизнь свою сохранить и от герцога утечь. А уж то, что граница с благодатным Эрсеном была нам ближе всего, так на то воля Божья…

— Вижу, что тут просто так не разобраться, кто из вас врет, мы еще выясним…что ты сказал? Сколько? Семеро? А остальные где? Проклятье, да что же вы молчали? Эй вы там, наверху, вы слышите меня? Я, лейтенант Юнг, приказываю вам спуститься вниз и назвать себя! Ну-ка, Леон, слазай наверх да посмотри, есть там кто или это опять очередные россказни!

— Лукас, они знают, что мы наверху, — прошептал Гунтер. — Надо спускаться, авось, сразу не прибьют…говорим все, как было, врать тут нечего…Марта, ты можешь идти? Может, тебя понести, они увидят, что ты женщина, не будут с тобой обращаться так же, как с Вольфом?

— Лучше бы они вообще не знали, что

она женщина, — откликнулся Лукас, ища свой мешок. — Знаешь, что бывает с женщинами, про которых такие как этот Юнг, думают, что они ходят с отрядами? А он точно так подумает, потому что мы шли вместе с Вольфом. Пусть лучше она соберет все силы и будет Мартом.

— Хорошо, я буду молчать, давайте наши мешки…

Голова молодого парня, выглянувшего из входа на площадку, застыла от неожиданности, когда он увидел, как мы увязываем мешки и поднимаем арбалеты.

— Герр Юнг, они тут, их трое! — заорал он, скатываясь вниз. — Они с арбалетами! Берегитесь!

— И чего только разорался? — Гунтер свесился вниз. — Скажите своему прихвостню, чтобы не мутил воду, арбалеты не заряжены и мы спускаемся!

Лестница, по которой мы поднимались два дня назад, имела в середине здоровую дыру, перепрыгнуть через которую было невозможно. Гунтер и Лукас уже спрыгнули вниз, где их уже ждали незнакомые солдаты, а я топталась на краю, боясь свалиться от слабости. Лукас пошел вперед, а Гунтер бросил арбалет с мешком и прыгнул назад, протягивая мне руки.

— Марта, давай быстрее, пока они не догадались…ну!

Прыжок получился скособоченный, почти у земли подкосились ноги от слабости и парень едва устоял на ногах, подхватывая меня подмышки. Сзади загоготали, пока на них не прикрикнул лейтенант его светлости.

— Да что ж не посмеяться, герр Юнг, когда вы тут бандитов ждете, а это сопляки, едва на ногах держатся! Эти, что ли, в Айзенштадте золото покрали мешками? Да куда им, двое еще стоят, а третий и вообще валится с ног, даром, что арбалеты с собой таскают!

— Смеяться будете, когда вот такие сопляки в вас из арбалета попадут! Тут сила не нужна, тут прицельность и ловкость надобна! Значит, это арбалетчики… — протянул уже знакомый голос над головой. — И тоже из Айзенштадта. Кто такие, что делаете здесь? Отвечать!

Айбер Юнг оказался на поверку симпатичным темноволосым парнем лет двадцати пяти в меру небритым, голубоглазым и очень решительно настроенным в отношении пойманных им бандитов. Он прошелся, оглядев орлиным взором ребят и покосился на меня, справедливо решив, что с моей стороны точно не придется ожидать никакого подвоха.

— Ну…мы это… — начал, запинаясь, Гунтер, — из Варбурга мы.

— Все трое? — требовательно поинтересовался лейтенант.

— Да! — выкрикнул Лукас. — Ушли мы оттуда…

— И с чего это вдруг? — Юнг явно терял терпение, но ребята начали нести настолько косноязычную чушь, что он только тряс головой, пытаясь понять, о чем они говорят.

— Молчать! — рявкнул он. — Ты, — он ткнул пальцем в Гунтера, — отвечать только на то, что я спрошу! Вы трое из Варбурга?

— Да, герр Юнг, — по-военному четко ответил парень.

— Вы арбалетчики?

— Да, герр Юнг.

— Почему ушли из города?

— Епископ Кобургский объявил, что арбалет — оружие богопротивное и подлежит уничтожению с теми, кто им пользуется.

— При чем тут епископ Кобургский?

— Так разве ж вы не знаете, герр Юнг? Объединились они, наш епископат и Кобургский, а тот проклял и арбалеты и лекарей, что нож берут в руки и подправляют создания Божии…

— Знаю, что объединились, не твое дело это.

— Точно так, герр Юнг, не мое.