Разбитые осколки
Шрифт:
– Прости, мам.
– Я всегда буду винить твоего отца за то, что он пытался скрыть то, что произошло, и это повлияло на тебя, – тихо говорит она.
– Дело не во мне. Он причинил тебе боль, он лгал тебе!
– Я знаю это, Крис! – ее голос напряжен, но не ломается. Мы оба глубоко вздыхаем. – Прощение – это не просто, – она снова выдыхает. – Это не волшебный момент, когда весь твой гнев и боль уходят. Это то, над чем нужно работать каждый день, – я вижу, как у нее дрожит подбородок, и чувствую себя полным идиотом, когда говорю ей об этом.
– Прости. Мне не следовало ничего говорить, – чувствую жжение в горле.
– Нет,
Мама нежно обнимает меня, и я обнимаю ее в ответ. Маленькая часть меня хочет, чтобы Лиза не рассказывала мне о случившемся, но иногда ты думаешь, что хочешь выбраться из темноты, а когда нет – горит яркий свет.
– Привет, – Лорен кричит, возвращаясь домой, как раз когда мы с мамой заканчиваем завтрак.
– Принцесса! – мама визжит, когда Лорен входит с Кэйлен.
Она стала больше с тех пор, как я видел ее в последний раз. Ее большая и яркая улыбка заставляет меня улыбаться. У нее во рту два зуба, которых не было, когда я видел ее в последний раз. Мама бросается к ним, но останавливается, понимая, что мы не виделись несколько месяцев. Лорен подходит ко мне с улыбкой, такой же, как у нашей дочери, и протягивает ее мне. Она с легкостью идет на руки и шлепает меня печеньем.
– Привет, Кэй, – дочь протягивает мне свое слюнявое печенье, и я целую ее в щеку, разворачивая к себе, когда она начинает хихикать. – Ты соскучилась по мне, Кэй? – я спрашиваю ее, и когда она кивает, мы все смеемся. – Я так по тебе скучал, – я целую ее в лоб.
– Вы так мило выглядите. Мне нужно это сфотографировать, – мама хватает камеру. – Шире улыбки, – говорит она нам, и мне было бы трудно не улыбаться. Она делает больше фото, чем следовало. – Иди туда, Лорен, – мама подталкивает ее к нам. Наши глаза встречаются, и я не могу не видеть радость, плескающуюся в них.
Лорен кладет голову мне на плечо, и мы делаем еще фото.
– Не забудь прислать их мне, мам.
– Мне тоже, – добавляет Лорен.
***
Моя мама с радостью вышвыривает нас из дома после того, как Лорен и Кэйлен завтракают. Мы с Лорен идем на встречу в офис Хелен. Он всего в пятнадцати минутах ходьбы от здания Лорен, на улице температура выше двадцати градусов, она говорит, что это волшебная погода для апреля в Чикаго. Солнце яркое, и в воздухе витает возбужденная энергия хороших ожиданий. Погода поднимает мне настроение, то что очень нужно после вчерашнего вечера. Было трудно стоять в галерее, которую Коллин купил для Лорен, и хотя это заставило меня улыбнуться ее счастью, в то же время захотелось блевать.
Галерея удивительна – большое пространство, освещение, и находится не слишком далеко от ее дома. Лорен уже завершила декорирование, заложила основу и скоро откроет. Ее мечты обретают форму прямо на моих глазах, я никогда в своей жизни не чувствовал такой радости за человека, но в то же время, честно говоря, я возмущен этим.
Даже если она не озвучила это в голос, я знаю, как сильно она любит и ценит Коллина за то, что он дал ей. По сравнению с ним мы с Кэлом выглядели эгоцентричными придурками. В то время как все, что мы делали, сводило ее с ума, он дал ей то, что она могла назвать своим – место, куда она могла убежать, и она всегда будет приписывать это ему.
– Как все прошло с твоей мамой? – спрашивает Лорен, вырывая меня из раздумий.
– Я рад, что она здесь, – я засовываю руки в карманы и поправляю их. Лорен с любопытством смотрит на меня. – Они кажутся слишком маленькими, что странно, потому что они моего размера, – мне становится немного неловко, и она весело улыбается мне.
– Они узкие, Крис. Они должны быть такими.
– Надо было попросить маму привезти мои штаны из дома, – бормочу я, и она хихикает.
– Мы позже можем пойти по магазинам, купить кое-какие вещи, которые больше в твоем стиле, – девушка улыбается так же мило, как в день нашей встречи.
Я почесываю затылок. Ненавижу казаться вредителем или трудным, но большинство одежды в ее шкафу – не то, что я бы надел. Было довольно легко различить, чья одежда кому принадлежит. Я знаю, что Кэл любит все темное – большая часть его одежды различных оттенков серого и черного – и еще ко всему прикреплен дизайнерский ярлык. Одежда Коллина – ничего однотонного, в поле зрения ни одной футболки, и материал, кажется слишком дорогим для носки.
– Нет, это пустая трата денег. Я могу попросить маму прислать мне кое-что из моих вещей, когда она вернется домой.
– Когда ты в последний раз покупал новую одежду?
– Примерно... два года назад... думаю, – говорю ей, и она смеется.
– Думаю, ты можешь позволить себе немного разориться, – поддразнивает она меня и берет за руку. Так искусно, что мое сердце подпрыгивает. Я забыл, каково это – просто держать ее за руку, однако инстинктивно держу ее в своей. Это приятно. Вчера после нашего разговора мы заснули в галерее рядом друг с другом, но между нами было пространство – или, скорее, призраки нескольких личностей прошлого.
– Ты же знаешь, мы никогда не обсуждали твои финансовые дела.
– Ты имеешь в виду банковские счета?
– Да, банковские счета, акции – все это твое.
– Держу пари, мое имя ни на чем не написано, – я хихикаю, и на ее лице появляется едва заметная хмурость. – Прости. Я не хочу все усложнять.
– Нет, все в порядке. Я просто никогда не думала об этом, – говорит она легко. – Я думаю, для тебя важно увидеть то, что у тебя есть. Это и твоя жизнь тоже, и она может поставить вещи в перспективе, насколько, чтоб понять, что бы ты хотел сделать дальше. Может быть, ты мог бы вернуться в школу, если хочешь, открыть свой собственный бизнес, начать некоммерческую деятельность, – она пожимает плечами, широко улыбаясь мне. – После всего случившегося, после ухода Кэла, я так и не воспользовалась тем положением, в котором он меня оставил. Я потратила много времени, дуясь... и да, это, вероятно, было необходимо, но... я не хочу этого для тебя.
Лорен останавливается, и я смотрю ей в глаза и вижу, насколько она искренна. Я целую ее в лоб, крепче прижимаю к себе и облегченно вздыхаю, а она обнимает меня в ответ.
***
– Добрый день, мистер Скотт. Доктор Лайс разговаривает по телефону, но после она вас примет, – говорит нам секретарша Хелен.
Ее улыбка теплая и дружелюбная, как будто знает меня, но это не так. Она их знает... или, наверное, ей могли рассказать обо мне. Странно, что о моем состоянии знает кто-то посторонний.