Разборки под прикрытием
Шрифт:
Гринчук присел на лавочку под деревом, набрал номер Сергеева.
– У тебя все нормально?
– Да.
– Надеюсь, ты своих уже отправил и сам не дома?
– А что случилось?
– Ответь на мой вопрос!
– Не дома, в надежном месте. И семья…
– Ты лучше отправь семью. Зачем тебе неприятности и неожиданности в последний момент? Или только ты сам можешь их вывезти?
– Могу отправить…
– Отправь. И не шути, насколько я знаю, тебя скоро начнут искать. И просто пулей ты не отделаешься.
–
– Рапорт ты уже подготовил? По нападению на нас с тобой?
– Еще нет. Вначале в больницу, потом домой.
– Потом домой… – протянул Гринчук. – Ну и бог с ним, с рапортом. У меня и так все записано…
– Что? – не поверил своим ушам Сергеев.
– Записано все, – Гринчук поставил свою сумку рядом с собой на скамейку. – Ты неодобрительно косился на мою сумку… Очень она тебе напоминала о моей исключительной жадности. Очень. Так напоминала, что ты ее старался не замечать. А как еще я мог объяснить, что таскаю ее с собой? Память о жене? Кто бы поверил? А вот полмиллиона… Ее даже и не проверяли больше. Увидели баксы – и впали в прострацию. А то, что в сумке есть двойное дно… Что ценного можно спрятать под половиной миллионов долларов? Простая иллюзия. Мы все живем в плену иллюзий…
– Ты врешь…
– Серьезно? И эта мысль тебя успокаивает? А если я говорю правду? Если тебя уже ведут?
– Что ты хочешь?
– Мне нужна моя рубашка и не нужны проблемы. Про сумку я тебе всё рассказал, чтобы между нами не было недомолвок. Между нами ведь нет недомолвок?
– Нет.
– Отлично, перезвони мне в девять, как договаривались.
Гринчук посмотрел на часы. Восемнадцать пятнадцать. Солнце зашло за горы, скоро включатся уличные фонари. Осталось два часа сорок пять минут.
Главное, чтобы не дрожали руки и не кружилась голова. Снова подташнивает. А голова у вас, Юрий Иванович, не каменная. И сердце жмет? Совсем плохо. Хотя… Откуда у мента сердце? Так, фантомные боли. Иллюзия. Еще одна иллюзия. Но почему так плохо?
– Вам плохо? – спросила проходившая мимо интеллигентного вида старушка.
– Просто я нажрался, как свинья, – сказал Гринчук.
– Нажрался… – пробормотала сердобольная – и ушла.
Гринчук встал со скамейки. Народу стало значительно меньше. Люди уже добрались с пляжей до квартир, но еще не собрались на набережную.
Гринчук набрал номер Владимира Родионыча. Тот, не задавая лишних вопросов, продиктовал номер старшего группы, назвал пароль.
– «Черемуха», какая прелесть! – восхитился Гринчук.
Что сказал Владимир Родионыч там, в своем кабинете, Гринчука не волновало. Его волновало, что собиралась делать группа. А старшего группы, как оказалось, волновало, где находится Сергеев или, в крайнем случае, Гринчук. Старший группы даже попытался настаивать на личной встрече, лучше где-нибудь на окраине, в укромном месте, однако совершенно не обиделся,
Старший группы даже немного зауважал этого Гринчука. Чувствовалась порода. Хищник чувствовался.
– Что будем делать? – спросил старший.
Гринчук объяснил.
– Вот так, внаглую? – уточнил старший.
– Есть возражения морального характера?
– Обижаешь.
– Вот и я так думаю. Сделай все, как я сказал. Только учти, своих он знает в лицо, поэтому – пропустить его, и только потом…
– Не учи отца это самое… – старший уже прикидывал варианты. – Будет стрелять?
– А ты ему удостоверение покажешь свое? Если оно у тебя есть… Он боится. Он хочет уйти, – Гринчук сплюнул.
– Что там у тебя? – насторожился старший.
– Все нормально, тошнит немного…
– Беременность?
– Дурак ты, боцман… Смотри, людей своих не подставь.
Гринчуку и вправду было муторно. Им нужен архив. И им не нужен Сергеев. Они не станут рисковать.
Он словно вывел связанного Сергеева к стене и завязал ему глаза. И только что проинструктировал расстрельную команду.
Противно. Что с того, что на руках этого подполковника кровь?.. Что несколько часов назад он хладнокровно убивал связанных людей? Что он убивал, отдавал приказы убивать и до этого… Что с того?
Это Гринчук сейчас готовит убийство… Не говорит об этом напрямую, все очень корректно и благородно… на словах. Он беспокоится о людях из спецкоманды, которые и сами не ангелы, но у которых есть приказ… И которые не рассуждают и не могут этот приказ менять.
А Гричнук – может. Может. Но хочет ли…
Восемь часов тридцать две минуты… Время, таившееся за спиной, прыгнуло вперед. Осталось всего ничего.
Снова зазвонил телефон.
– Он приехал, – сказал голос в телефоне. – Загрузил сумки в машину и ждет. Он один.
– Если что – звони, – сказал Гринчук и набрал номер старшего группы. – Вы готовы?
– Усегда готовы, – засмеялся старший. – Готовность – две минуты. Тут сейчас безлюдно.
– Работайте, у вас пятнадцать минут.
Гринчуку показалось, что его сейчас стошнит. Спокойно, это не нервы, это ушиб головы. Сотрясение мозга. Всё нормально. Всё правильно…
Гринчук набрал номер Сергеева. Замечательная, все же, вещь, мобильный телефон. Сидишь на лавочке, дышишь свежим воздухом и убиваешь человека в километре от себя.
– Слушаю, – Сергеев ответил сразу, наверно, сидел с телефоном в руках.
– Тебе далеко ехать до вашего плаката, на въезде? Где вы оставите душу… Через сколько ты там будешь?
Сергеев помолчал. Осторожный Сергеев, прикидывает, что и как. Сейчас, наверно, скажет, что минут через сорок. Тогда ему хватит времени на то, чтобы осмотреться, пройтись по окрестностям.