Разговор с молодым другом
Шрифт:
Но старшие товарищи, Роман Павлович и тренеры сборной, настойчиво советовали мне, как они выражались, «забыть самого себя» и освоить классические образцы, то есть принимать более низкий старт, выпрямить спину, изменить расположение рук на грифе штанги. Сравнивая кинограммы, мы увидели с Воробьевым, что все эти пожелания тренеров были выполнены мной.
— Понимаешь, Аркадий, — говорил я Воробьеву, — сейчас я все больше думаю о том, что зря согласился на перестройку. Не по нутру она была мне с самого начала…
— Да, с привычками надо считаться, — согласился Аркадий. — Тем более, что дело здесь, может быть, не только в привычке, а в каких-то особенностях организма… Но
Но ждать мне не хотелось, и я решил тут же написать письмо Роману Павловичу. «Дорогой Роман Павлович, — писал я ему, — вы всегда учили меня вдумчиво относиться к своим спортивным занятиям. Неудача в Каунасе заставила меня искать ее причину. И вот сейчас, еще раз изучив кинограммы, я думаю, что нами допущена ошибка. Не следует ли вернуться к старому? К тому, что больше подходило и — я уверен — подходит мне. Я за это. Но ничего не хочу предпринимать без вашего „благословения“.»
Ответ пришел очень скоро. «Алексей, — писал мне Роман Павлович, — письмо заставило меня серьезно задуматься. Я сам не раз говорил, что спортсмен и тренер должны творчески подходить к решению всех вопросов. Говорил, а на деле забыл об этом. Правым, как видно, оказался ты. Что ж, начнем все сначала. Когда? Как только ты вернешься».
Нужно ли говорить о том, как обрадовало меня это письмо. Хотя я понимал, что предстояло еще самое трудное — на деле доказать свою правоту. Начались дни упорной работы. Почти месяц тренировался у зеркала с металлическими палками, возвращая себе прежние навыки. Затем перешел на облегченную штангу. В конце июля меня вызвали в Комитет по делам физкультуры и спорта.
— Поедешь в Берлин на фестиваль, — радостно улыбаясь, сказал мне Николай Иванович Шатов.
— Но ведь я…
— Что ты? Поедешь — и все. А про неудачи забудь.
От радости я почти бежал до площади Пушкина. Здесь только остановился и позвонил Роману Павловичу.
— Очень рад, — раздался в трубке знакомый голос. — Эта поездка будет для нас экзаменом.
В последний день июля 1951 года мы собрались на Белорусском вокзале. В нашу команду, которую возглавлял Николай Иванович Шатов, вошли Багир Фархутдинов, Рафаель Чимишкян, Иван Соломахо, Александр Мозжерин, Аркадий Воробьев и Трофим Ломакин.
Провожать нас пришли тысячи москвичей. Повсюду улыбки, радостные возгласы, песни, напутственные слова. Кто-то кричит звонким голосом:
— Высоко держите спортивную честь нашей Родины!
Мы понимали, какая ответственность ложится на нас.
Идут последние минуты прощания. Гремит оркестр. Поезд, если посмотреть на него со стороны, похож на оранжерею: он весь в гирляндах цветов. Когда состав трогается, лес рук взмывает вверх. Все быстрей и быстрей ход. Отдельных лиц уже не видно, а руки кажутся чудесными сказочными птицами — они то взмывают вверх, то опускаются. На каждой станции нас встречали и провожали песнями, цветами, добрыми напутствиями тысячи незнакомых друзей. В Берлин приехали под вечер. На перроне собралась молодежь самых различных стран. На привокзальной площади творилось что-то невероятное: море, настоящее людское море простиралось от края до края. И вдруг где-то в глубине родилась песня. Это была родная, наша русская песня, которую слышал и сам пел сотни раз. Но я, признаться, никогда не думал, что вдали от Родины она может так взволновать. Повторяемая на десятках языков, сливающихся в единый тысячеголосый хор, она уже звучала как гимн борьбы за счастье нашего поколения, как клятва в том, что мы посвятим свою жизнь борьбе за мир, за счастье и дружбу. Десятки прожекторов впились в небо. Факелы
Никто не мог оставаться равнодушным. Руки с флажками, букетами цветов, разноцветными платками взметнулись вверх, людское море двигалось, переливалось, точно по нему пробегали волны. Вместе со всеми, волнуясь, пели и мы:
Всех, кто честен душою, Мы зовем за собою. Счастье народов, Светлое завтра В наших руках, друзья!Разместилась наша спортивная делегация в просторном здании Лесотехнической академии. Утром проснулись рано: скорее осмотреть город, ознакомиться с его достопримечательностями, побывать на стадионе, который — мы уже знали — берлинская молодежь построила своими руками в подарок фестивалю.
Когда мы вышли на улицу, оказалось, что ходить по городу не так-то уж легко. Стоило отойти несколько шагов от дома, в котором мы жили, как мы оказались в «плену». Нас окружила делегация французской молодежи. Начался оживленный раз говор на хорошо известном всем нам языке жестов, обмен значками, автографами, сувенирами. Через два квартала — вновь остановка. На этот раз нашими собеседниками оказываются вьетнамские юноши и девушки. Такие встречи происходили на всех площадях и улицах этого огромного города.
6 августа на только что вступившем в строй стадионе имени Вальтера Ульбрихта начались XI Всемирные студенческие летние игры. Первые три дня мы, штангисты, были свободны от выступлений. Очень хотелось присутствовать на состязаниях по другим видам спорта, но тренеры не разрешали. Нужно было беречь нервы.
По вечерам в гулких коридорах Лесотехнической академии мы встречались с нашими легкоатлетами, боксерами, пловцами и расспрашивали, как происходят поединки.
— Владимир Сухарев выиграл стометровку.
— Иван Семенов стал победителем в беге на пять тысяч метров.
— Нина Пономарева установила новый рекорд игр, — раздавались «рапорты». Они радовали нас.
Настал и наш черед. 11 августа на помосте, установленном в центре огромного цирка Берлаи, в бой за победу вступили тяжелоатлеты. Все семь представителей нашей команды уверенно заняли первые места.
Мое выступление было не совсем удачным. Победил с весьма скромным результатом — 402,5 килограмма. Все еще не шел рывок. Первый подход я сделал на 120 килограммов и легко взял вес, но две попытки осилить 130 килограммов окончились неудачей.
Через несколько дней мы снова вышли на помост. Оргкомитет устроил вечер побития рекордов. Я и здесь предпринял попытку установить всесоюзный рекорд в рывке двумя руками, но дважды штанга весом в 138 килограммов летела через голову. Опять неудача. Что ж, ничего в большом спорте не дается сразу. Прежде чем добьешься желаемого результата, не раз тебя постигнет разочарование, не раз придется опустить снаряд на помост и горестно сознаться: «Ничего не выходит!» Не бойтесь этого, не пасуйте перед трудностями, не сдавайтесь. Победа любит настойчивых, и она обязательно придет!