Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы
Шрифт:
Тогда Олег решил просто идти прямо, пока не придёт куда-нибудь. Решил и пошёл. Шёл он не очень долго и остановился у края бетона. Дальше была трава. Какой это край стоянки или рулёжки, понять было нельзя. И дальше идти было нельзя, не хватало ещё уйти за взлётно-посадочную полосу. «Хорошо», – подумал он, и решил найти любую белую полоску рулёжной разметки и идти по ней. Карманы рук не грели, расстегнув замок куртки и засунув ладони подмышки, Олег пошёл, глядя себе под ноги. И через несколько минут он увидел перед собой скос закрытой рампы транспортника Ан-26.
«Та-ак, рядом с нами никакого 26-го не было, и вообще нигде рядом не было,
Побегав ещё полчаса, он несколько раз стукался головой об «Аны», проскакивал под «Тушками», но нигде не было ни одного человека. Олег замёрз до самых внутренностей, пальцев на ногах уже не чувствовал, да и на руках гнулись с трудом. Кричать: «Помогите!» было стыдно, поэтому он крикнул: «Люди!». Получилось тихо. Он крикнул громче: «Люди-и!», потом ещё и ещё раз. Ничего не изменилось Туман, холод и тишина.
Отступать было нельзя, но и куда наступать, было совершенно не ясно.
Подумав, и отмотав в памяти назад все свои метания, Олег решил вернуться вдоль стоянок к месту начала блужданий. Он побежал по перрону вдоль полоски обратно, не отворачивая в полукружия поворотов на стоянки. Добежав до места, где полоска делала последний доворот, он повернул вслед за ней и в очередной раз приложился к створкам. Это был снова Ил-76. Ни на что не надеясь, Олег аккуратно, в белом мраке, обошёл шасси и поднялся по стремянке. Это была та дверь. С очагом папы Карло. Ручка двери была выдвинута. Он нажал на неё, но потянуть и открыть дверь рука не слушалась. Он постучал и спустился на пару ступенек вниз, дверь прошла над головой:
– Кто здесь?– раздался из тумана голос борттехника.
Олег молча поднялся в салон, а затем наверх в кабину. В темноте кабины мерцал красноватый свет от гревшего керосинового обогревателя. Экипаж сидел в креслах, укрывшись армейскими синими одеялами, и потихоньку дремал.
– О!– поднял голову командир,– нашлась пропажа, а мы думали, что ты в аэропорту греешься.
Он опустил руку за кресло, и улыбнувшись, достал две жестяные банки.
– А я тебе пивка купил, знаю, ты любишь. Держи, холо-одненькое. Садись, видишь, что творится. Теперь до рассвета зависли. А как ты нас нашёл?
Олег молчал и не мог разжать сведённые мышцами челюсти.
Через пару минут он сидел в кресле, прихлёбывал горячий чай, и смотрел в окно на молчаливое серое море. И выглядело оно совершенно не страшно.
«А когда тебя не было, ты где-нибудь был?
– Угу.
– Где?
– Там, – сказал Ёжик и махнул лапой.
– Далеко?
Ёжик съёжился и закрыл глаза».
Hiursa
Дик – это очень большой дворняг. Лохматый, в исполнении «под овчарку» и, как любая армейская псина, весёлый и заласканный донельзя.
Жил Дик на позиции, никогда её не покидал, ночью помогал часовым караулить, а днём принимал активнейшее участие в боевой работе. Правда посты заправок «Г» и «О» [27] обходил десятой дорогой.
Умный пёс.
Но был у Дика свой пунктик. Пёс совершенно не переносил присутствия на своей территории посторонних животных. Сморщенный нос, пена на зубах, низкое горловое рычание или скорее рокот.
27
«Г» и «О» – ракетное горючее и окислитель.
Окрестные кошки и собаки даже помыслить не могли о визите на позицию. Под клыками Дика полегли несколько лис, пара куниц, барсук и даже невесть откуда взявшаяся норка.
Крысы учёту не поддавались. Окрестные вороны при появлении Дика старались каркать потише.
Как-то после обеда офицеры сидели в курилке. Дик наворачивал своё любимое блюдо, пшённую кашу, сваренную со шкурками от сала. Между прочим, специально для него приготовленную поваром Тягнибоком. И вдруг из ближайших кустов вышел крохотный и худой рыжий котёнок, прошёл под Диком и сунул морду в миску. Дик перестал чавкать. У всех перехватило дыхание. Все понимали, что сейчас произойдёт, и понимали, что ничего уже сделать нельзя.
Но случилось совсем неожиданное. Дик медленно опустился на живот, так, что котёнок оказался у него между передними лапами, лизнул котёнка и положил башку на правую лапу. Котёнок, не вынимая мордочки из миски, задрал куцый хвостик и привалился боком к Диковой щеке.
Котенку было присвоена кличка, естественно, Дембель, и он был поставлен на котловое довольствие.
Дик и Дембель не разлучались почти никогда. Вместе они представляли собой весьма трогательную и смешную картину. Впереди, гордо задрав хвост, шествует яркий как огонёк, рыжий до оранжевости, маленький Дембель, а сзади огромный, пыльно-серый, улыбающийся Дик.
Где-то через пару месяцев, раздражённо швырнув на стол курилки фуражку, генерал проверяющий из штаба армии разносил командира дивизиона.
На простом и понятном русском языке генерал сообщал командиру, что он, генерал, будет писать рапорт в финансовое управление Министерства обороны на предмет прекращения выдачи командиру денежного довольствия. Тех зарплат, которые командир получает от НАТО, ЦРУ и Пентагона, командиру вполне должно хватать на жизнь. К тому же, судя по состоянию дел на дивизионе, в каждой из этих организаций командир получает минимум полторы ставки.
Но вот, он, генерал, получает только одну, в родной Советской Армии и поэтому…
Тут генерал повернулся к столу и увидел Дембеля, уютно устроившегося внутри генеральской фуражки. Генерал протянул руку и Дембель, вывернувшись на спину, потянулся лапками с растопыренными пальцами и громко замурчал. Погладив тёплый кошачий животик, генерал отмяк душой, перестал воспитывать командира во все дыхательные и пихательные, и с непостижимой скоростью заглотив «на посошок» 0,5 коньяку, убыл без последствий для дивизиона.