Разговорчики в строю
Шрифт:
– А чего на кладбище боишься?
– поддержал разговор Валетов, невольно укладываясь рядом, потому как голова кружилась и здорово трясло.
– Ну как че? Вот однажды кружанул по тайге - зимой на лыжах ходил, ну и че ты думаешь, вышел как раз со стороны кладбища. И иду, понимаешь, на лыжах. Вдруг следы.
– А дело-то, дело когда было - днем или ночью?
– Да не, днем. Как раз пургу в лесу переждал, и все так снежком свеженьким занесло. Так вот, иду. А белок набил - тяжеловато. Все равно иду, домой-то хочется. Ну и подхожу к кладбищу. А под ноги гляжу - следы свежие, и ни
– Как это?
– не понял Валет.
– А вот так, что будто передние ноги у этой коровы налево пошли, а задние - направо. Вот оно че. Так, значит, то не корова была, понимаешь, а два черта выходили посмотреть, нет ли кого, чтоб загрызть. И повезло мне просто - поздно я уже вышел. Они, видать, стояли, ждали кого-нибудь, чтоб прихватить себе на завтрак, а я уж днем шел. Вот после этого боюсь по кладбищам-то.
Валетов тихо захихикал:
– Ты, наверно, всю эту херню сейчас сам и сочинил.
– Ага, - согласился Леха, - сочинил. Только теперь в чертей верю. Я ж тебе не договорил. Следом за копытами - и за передними, и за задними, что в разные стороны пошли, - небольшие такие прочерки тянулись, ну понимаешь, черти шли и хвостами снег сбивали. Вот че.
– Тьфу ты, - сплюнул Валетов.
– Ну ты напридумываешь.
– Фантазии у меня мало, чтоб такое придумать. Это пережить надо. Я после того домой пришел и два дня на улицу носа не казал. Ведь не могло мне почудиться - охотник я, и следы сто пудов читаю.
Приехали неведомо куда. Леха вначале вышвырнул из кузова Фрола, потом вылез сам.
– Ну ты как, не ударился?
– заботливо справился здоровый у мелкого.
А тот стоял с раскрытым ртом и ничего не говорил. Леха огляделся.
– Блин, - прошептал он, - так мы на самом деле на кладбище-то приехали. Че тут забыли-то? Чертей пугать?
Подполковник, одетый в гражданское - джинсы и болоньевую куртку, - стоял, засунув руки в карманы. Когда машины подъехали, он переговорил с выбравшимися капитаном и лейтенантом.
– Здорово-здорово, передавай привет Стойлохрякову. Местечко, может, для ночных прогулок и не очень, но так уж получилось - где была возможность, там и прятал.
Тем временем из багажника «нивушки» достали две саперные лопатки и торжественно вручили их Лехе и Валетову.
– Ну че, пошли, - скомандовал подполковник, и мужики вошли на территорию кладбища.
Шли вначале по широкой дороге, и света от луны хватало для того, чтобы они могли разобрать путь.
– Нехорошо по ночам покойников тревожить, - голос Валетова был спокойный и тихий. Раздался в темноте щелчок. Это Простаков вдарил по башке мелкому, для того чтобы он всякую чушь не нес - и без этого стремно.
– Поселок маленький, а кладбище большое, - продолжал Валетов, уклоняясь одновременно от руки своего напарника.
– Что-то дохнут тут часто, видать, и мертвецы беспокойные.
Пройдя
– Ну и местечко.
– Мудрецкий плелся следом за подполковником и капитаном.
Рядом с ним шли Вован с Коляном. Никто не бубнил. Люди все больше прислушивались и присматривались. Тем более после водки всякая фигня в башку лезет, а в ночи еще и глюки ярче. Чего только не привидится.
Лейтенант Мудрецкий остановился.
– Ты че?
– выругался, наткнувшись на него, Колян.
– Мужики, глянь, стоит кто.
Даже подполковник с капитаном остановились.
– Где?
– не понял Вяземский.
– Да вон крест высокий… А под ним…
– Да где?
Тут Мудрецкий вздрогнул:
– Ой, движется. Блеснуло что-то.
– Да ну тебя на фиг, лейтенант, - подполковник после этого еще и выматерился.
– Пошли, вон сейчас до места дойдем. Солдатики выкопают добро, унесем в машину, погрузим да уедем. Вот ты начал херню-то нести.
Оставив на время компанию, Матвеич со стаканом водки в руке - не оставлять же этим, они ж вылакают - отошел, чтобы отлить; и, журча в траву, присматривался, вглядывался в темноту. То ли глюки, то ли на самом деле кто стоит впереди на дороге и смотрит на него. Вот жуть-то! Работяга вернулся по-шустрому к компании.
– Мужики! Ходит кто-то по кладбищу!
– Да ладно тебе, - напустился на него языкастый Тулов.
– Вон колбаски кусни, опьянел, поди. «Ходит». Кто тут ходить-то будет? Время к двенадцати идет.
Вскоре подполковник остановился между двумя узорчатыми невысокими крестами и показал между оградками могил:
– Вот здесь копайте. Эй, солдаты, идите сюда. Ройте тут. Неглубоко закапывал - с полметра, только дерн аккуратно снимайте и - в сторону, чтобы потом все на место поставить, никаких следов остаться не должно.
Солдаты с пыхтением принялись за работу.
Работяги продолжали заседать под развесистой сиренью. Ветер метался по кладбищу, завывая и нагоняя тоску.
Матвеич все никак не мог отойти от собственных галлюцинаций.
– Слушайте, а может, сторож ходил, обход делал?
– Ага, - рассмеялся толстенький мордатый Борис.
– Пересчитывал, вечернюю проверку проводил, как в армии. И каждый ему из-под земли: «Уу-уу!» - на месте, мол.
– Никакого сторожа там быть не могло, - подал голос сидящий в темноте мужичок.
Остальные вздрогнули.
– Слушай, ну ты, чтоб мы к тебе привыкли-то, ты разговор поддерживай!
– набросился на него Тулов.
– Думаешь, нам тут по кайфу?
– Не, мужики, - неодобрительно покачал головой Матвеич, - плохое место выбрали. Надо было на пруд идти.
– Ага, - поддержал его Борис, - а там русалки. Вылезут, сиськами перед тобой помашут, а потом в путину утянут, потому как ты от их красоты дар речи потеряешь.