Разговорчики в строю
Шрифт:
Налетел ветер, ветки сирени зашумели и несколько приглушили ворчание толстенького и мордатенького Бори, согласившегося с остальными войти в бригаду и успевшего за сегодня сделать, пожалуй, самый больший объем работы.
– Эх, Тулов, как тебя жена-то терпит в доме?
– Она меня не за то терпит, что я болтливый, а имею приспособление одно.
– Тулов поднял вверх палец, и этот самый палец увидел в темноте Боря.
– Да это разве приспособление? Приспособление, оно должно быть в другом месте.
– Я всеми
– Так че, мужики, насчет водки-то? У нас осталось немного. Вдруг щас полезет кто?
– Тьфу ты, - сплюнул Матвеич, - прекрати! Мы тут сидим зачем? Затем, что поработали сегодня хорошо, денег сшибли и это дело отмечаем. А ты нам все портишь.
– Так че ж, мертвецы - не люди, что ли? Может, из них кому помочь надо, могилку свернуть. Так и вылезет. Знаю, недалеко тут один лежит. Эх, при жизни как пил, как пил! А до семидесяти годов дожил. И умер-то, знаешь, почему? Не по пьяни, а вот в баню пошел мыться, раз сердце - и все. Но я думаю, если бы вот ему только понюхать дали, он все равно бы поднялся… и без сердца бы.
Боря, слушая все это, неожиданно тихо так хихикнул, но от этого смешка почему-то никому не стало веселее. Мужички начали опасливо оборачиваться по сторонам, а тут сам Тулов, нагнетая страсти, неожиданно замер.
– Во, глядите! Луна из-за туч вышла. А вон стоит кто-то, вон, рядом с тем тополем.
Матвеич начал искать глазами тот самый тополь.
– Ничего не вижу. Слушайте, может, пойдем отсюда? Че-то жутко тут…
Добившись своего, Тулов расхохотался:
– Ну вы даете, блин. Наливай еще. Не можете вы шутки мои спокойно переносить.
– Да, - согласился Боря, - мы твоей жене в подметки не годимся.
Еще двое из бригады, обрадованные тем, что им можно пропустить по очередной, звякнули стаканами и хлопнули один за другим. Два соседа, всю жизнь живущие вместе еще с детства, не упускали случая сшибить деньгу, а когда подворачивалась возможность выпить, так что ж не выпить?
– Вот отец Филарет - хороший мужик, - снова прорвало Тулова.
– Он не скупится ни на водку, ни на колбасу… - Ни на работу, - поддакнул Матвеич.
– Прежде чем ты у него все это получишь, ты угорбатишься. А ладно, - тут же поспешил сам себя поправить, - для церкви делаем. Святое дело. Ну давайте, мужики, еще по чуток. Колбаска у кого?
Резинкин кое-как забрался в «КамАЗ», рядом с ним сел капитан, а с ним еще и Мудрецкий.
– Ну ты че, солдат, вести сможешь?
Еще бы Витек не смог. Ему и не так много-то наливали - просто чтобы чуть-чуть усталость согнать, ведь весь день за рулем. Витек собрался с мыслями:
– Смогу. Куда?
Капитан хмыкнул:
– На кладбище. Сейчас дорогу покажу.
Мудрецкому пункт назначения не понравился.
– Стремно-то
– Так это и хорошо, - усмехнулся капитан, - не тебе одному. Все село спит. Там сейчас самое пустое место. А Вяземский нас будет у калитки ждать.
После вялой команды поддатого Мудрецкого: «По машинам», Простаков с Валетовым пошли к «Ниве». Но тут неожиданно Леха схватил маленького Фрола и потащил его к «КамАЗу».
– Ты куда?
– заупрямился Валетов.
Но здоровяк и не думал его слушать. Он тащил мелкого на буксире, и вскоре они уже стояли перед задним бортом.
– Ты че, я не хочу ехать здесь, поехали в легковушке. Ты дурак, - отпирался Валетов, но здоровый взял и зашвырнул мелкого в кузов.
– Молчи!
– ревел он.
– Здесь просторнее. Че мы там будем корячиться в этой инвалидной коляске?
– Леха, ты сволочь!
– выл Валетов, потирая ушибленный зад.
– Я тебе такого никогда не прощу! А еще другом называешься.
– Да ладно на фиг, дружбу не пропьешь, - Простаков перемахнул в кузов.
– Давай вон ложись и спи.
– Куда ложись? Тут один жестяной пол.
– Вон на обрезки кабеля, что набрали на предыдущем месте.
– Они все в земле!
– выл Валетов.
– Да ну и посрать, - нашелся, что ответить, Простаков и тут же плюхнулся на ровно нарезанные куски кабеля.
Машина дернулась. Валетову ничего не оставалось делать, как аккуратно сесть рядом.
– Ну че ты не ложишься?
– пробурчал недовольный поведением Валетова здоровяк и, дернув его за шиворот, постарался уложить на грязный кабель. Но маленький уперся руками и ногами и, в конце концов, отбрыкался от пьяного Гулливера.
– Лежи, здоровая дубина! Козлина! Упырь! Вурдалак! Потомок Вия!
Леха отпустил:
– Ты че такими словами ругаешься на меня?
– недовольно пробурчал он и, положив здоровый кулак под голову, кое-как устроился на жестком ложе.
Тем временем «КамАЗ», следуя за «Нивой», считал кочки и колдобины. В кузове потряхивало.
– Ну вот, - Валетов был готов реветь, словно ребенок, - на фига это вот мы здесь едем? Могли бы с комфортом, в чистоте и тепле. Нет, тебя потянуло не пойми куда.
– Зато здесь просторно, - спорил с ним Простаков.
– Кстати, упыри - это кто такие? Это ж кровососы, да с крыльями, как вампиры.
– Да они вампиры и есть, - соглашался Валетов.
– А ты, вообще, мертвецов боишься? Как насчет того, чтобы по ночам гулять?
– Да мне по фигу, - бурчал полусонный Леха. Он сейчас был готов уже провалиться в дремоту, но тут мысля, пришедшая на ум, вернула его к действительности.
– Только на кладбище боюсь гулять. На кладбище всякое может быть. А в тайге - нет, в тайге нормально. Че там бояться-то, зверей, что ли? Звери сами боятся. Только волки, когда стаей, это плохо. А все остальные шугаются.