Разные годы
Шрифт:
Но в тот день, когда подземный вестибюль был уже готов — надобность в холоде исчезла, и замороженная земляная конструкция начала постепенно оттаиваться, а, стало быть, началась осадка приподнятой стороны высотного корпуса. И даже этот естественный, в известной мере — стихийный процесс инженеры держали в своих руках, регулировали его, направляли, контролировали. Это был период самого большого напряжения: подвергались испытанию все расчеты, все замыслы, дни, недели и месяцы волнений. А за всем этим был труд, огромный созидательный труд тысяч советских людей, которые верили своим инженерам и всем, кто возглавлял сооружение этого прекрасного дома. В те дни еще раз проверялось и испытывалось мужество советских инженеров-новаторов. Это испытание началось в тот миг, когда наблюдатель у высокочувствительного оптического прибора воскликнул: «Дом пошел!» — и продолжалось до момента, когда тот же наблюдатель уже спокойно и деловито сказал: «Дом стоит на месте». Если бы между этими двумя простыми фразами прошел
Но вот наблюдатель буднично и просто доложил, что дом уже стоит на месте, инженеры сверили свои расчеты с показаниями приборов, убедились, что нигде не ошиблись, так же буднично и просто — поздравили друг друга с победой. И теперь никто уже из них не вспомнил о выигранном годе — как будто он никогда и не возникал перед ними, никогда не существовал. Впрочем, он действительно возник только в проекте и сразу же исчез!
Теперь те же придирчивые ученые и эксперты приходят к Красным воротам, все тщательно проверяют и признаются:
— Что ж, дело сделано — дом стоит так, как ему положено стоять, грунт и фундамент стабилизировались… Все ваши, да и признаться — наши, волнения закончились, друзья!
Итак, вы выслушали, читатель, историю сооружения дома у Красных ворот, и, если попадете сюда, вы будете восхищаться не только его внешними формами, но и тем «чудом», которое придумали и осуществили советские инженеры. И отдадите должное и их мужеству.
Когда-то, в двадцатых годах XVIII века, на этом месте русские люди соорудили Триумфальные ворота в честь побед петровских солдат над шведами.
Теперь здесь советские люди воздвигли высотный дом, который знаменует не только зрелость советского зодчества, но и триумф советского инженерного искусства.
1952
ВЕРХОЛАЗЫ
СТАЛЬНОЙ КАРКАС
Три тысячи двести сорок тонн стали, отлитой, прокатанной, обработанной на советских заводах, смонтированной и сваренной, образуют стальной каркас 17-этажной гостиницы, сооруженной у площади трех вокзалов в Москве. Причудливые стальные узоры из балок и колонн выполняют функции стального скелета гигантского дома, и, как всякий скелет, он уже не виден тем, кто приходит сюда, в комфортабельные комнаты, в залы-рестораны и холлы. Но во время строительства все проходящие вблизи Комсомольской площади невольно останавливались и пристально наблюдали: вот чья-то невидимая и сильная рука подхватила десятитонную колонну или подколенник, или балку, понесла ее наверх, вот она заняла свое место, но ее еще долго-долго выверяют, пригоняют, и только потом вступают в дело электросварщики… И люди, стоящие внизу, восхищаются ловкостью, умением, смелостью и какой-то особой энергичностью тех, кто трудится там, наверху, на высоте сорока, или пятидесяти, или шестидесяти метров. Их там, наверху, не так много, но дело у них спорится, и снизу кажется, что они с легкостью обращаются с тяжелыми колоннами или тем, что они называют ригелями, длинными стальными балками.
Во дворе, огражденном дощатым забором, в маленькой комнате двухэтажного домика сидят два инженера — Михаил Семенов и Николай Клименко. Они возглавляют тот отряд людей, которые монтируют стальной каркас. Будем точнее — их всего три бригады опытных монтажников-верхолазов. Михаил Семенов — начальник монтажного участка — инженер с большим техническим и жизненным опытом. Николай Клименко, главный инженер монтажа, человек пытливый, смелый в своих технических дерзаниях, был одним из тех инженеров, которые разработали всю организацию дела еще до прихода на то место, где теперь уже высится стальной каркас гостиницы. У Клименко за плечами фронт, он приобрел спокойствие и выдержку на переправах — на Волге, на Днепре, на Днестре, где вместе с наступающими советскими войсками двигались понтонеры, подготавливающие мосты, переправы, действуя под огнем врага, не зная ни страха, ни усталости или, вернее, подавляя в себе усталость той великой, несгибаемой волей к победе, которой жила вся героическая армия советского народа. И эту волю Николай Клименко принес сюда, на Комсомольскую площадь.
Полгода инженеры треста «Стальмонтаж» № 1 готовились к монтажу.
Две технические задачи нужно было решить еще до прихода на площадку, и они их решили. По проекту на монтаже каркаса должны были действовать два подъемных крана, а к моменту сборки центральной, так называемой башенной части должен был быть и третий подъемник. У инженеров возникла мысль: обойтись одним краном, но таким образом, чтобы он мог поднимать десятитонные колонны в любом месте стального каркаса, на любой высоте и с полной гарантией грузоподъемности и безопасности. Вот тогда-то и был спроектирован, сконструирован новый кран с переменным вылетом стрелы, которая до сих пор привлекает внимание инженеров-конструкторов. К монтажникам на стройку они
Николай Клименко не без гордости показывает: вот этот кран, он закончил монтаж на 9-м этаже, все уже подготовлено для перехода крана на следующий этаж. Он сам поднимается вверх, специальное механизированное приспособление делает это за два часа. Руководит этим подъемом один человек включением кнопки.
Вторая техническая задача казалась не менее сложной. Где готовить и производить те стальные конструкции, которые теперь монтируются на Комсомольской площади? Возникла мысль поручить это сложное и большое дело заводу «Металлоконструкция» под Москвой. Этим самым сократятся расходы на перевозки, можно будет достигнуть четкого ритма выпуска слябов и колонн, и, главное, все это повысит культуру и опыт завода. Ведь в монтаже стального каркаса высотного дома соблюдается величайшая точность. Это одна из особенностей и одно из важнейших условий, без соблюдения которых нельзя монтировать дом в семнадцать этажей. Да, каркас, который весит 3240 тонн, должен быть собран, сварен с точностью до миллиметра. Это надо было подготовить, предусмотреть, организовать еще до прихода на стройку в так называемый подготовительный период. И вот 12 мая 1950 года бригада монтажников пришла на площадку. Был собран и вступил в дело новый, специально сконструированный кран, и схема каркаса, вычерченная и рассчитанная в конструкторских и проектных бюро, начала переводиться на язык стали.
Теперь надо подняться на верхний этаж, чтобы познакомиться с одной из монтажных бригад — Ивана Галдаева. Хорошо, что ветер не превышает 4 баллов: при 6-балльном ветре монтажники уже спускаются вниз, им не разрешают трудиться; хотя они и привязываются вверху специальным монтажным поясом, но и он может не выдержать острых и неожиданных порывов ветра. О бригаде Ивана Галдаева следует рассказать подробнее, так как это те люди, которые не только монтируют стальные конструкции, но и заняты выверкой их, так называемые выверщики, то есть люди, ведущие борьбу за точность монтажа стальных конструкций, точность до миллиметра. И никто, пожалуй, из тех, кто останавливается внизу, чтобы с восхищением взглянуть на все растущий стальной каркас высотной гостиницы, никто не представляет себе, с какой точностью монтируются и свариваются все эти громады.
Бригада Ивана Галдаева — особой профессии — выверщиков. Эта профессия родилась здесь, на высотном доме. Никогда еще люди, монтирующие стальные конструкции — на заводах, мостах, в цехах, — не нуждались в такой профессии. Никогда еще монтажники, мыслящие масштабами тысяч тонн стали, не подчиняли все свои знания, опыт, творческие и трудовые усилия этому девизу: точность и точность.
Вот кран без особых усилий поднимает на верхний этаж стальную «деталь» — колонну весом в десять с половиной тонн. Ее надо точно установить, смонтировать, сварить. От точности установки таких «деталей» будет зависеть монтаж всего этажа. К колонне привинчена лестница — это рабочее место монтажных бригад Николая Хуртина и Сергея Другова. Они привязываются сбоями крепкими поясами к колонне, поднимаются по лестнице. Они держатся свободно, просто, их не смущает, что они находятся на 50-метровой высоте, они к этому привыкли. На миг монтажники оглядываются вокруг, потом начинают укреплять колонну. Вверху ветер сильнее и острее, он обжигает лицо, но люди не обращают на это внимания. Изредка они перебрасываются шутками, но только в тот миг, когда дело, которое им надо сделать, уже закончено и им надо ждать, пока Галдаев начнет сложную и терпеливую операцию выверки.
К бригаде Ивана Галдаева прикреплен инженер-геодезист Иван Комнатный. После укрепления колонны он проводит инженерную выверку высокоточным теодолитом. У инженера Комнатного две девушки-помощницы, геодезистки-выверщицы Евдокия Бушинская и Анна Лапикова. Здесь смещены все понятия, все наши представления или, вернее, привычные представления. Геодезия на высоте пятидесяти метров? Геодезия — это наука, занимающаяся изучением размеров земли и форм ее поверхности. Но точность геодезии понадобилась здесь, вверху. Комнатный, Бушинская и Лапикова определяют действительное положение только что установленной колонны. Они определяют все отклонения от проекта, и тогда начинает действовать монтажная выверка, то есть бригада Ивана Галдаева. На основании данных инженерной выверки, Галдаев начинает выравнивать колонну, добивается той точности, которую требует инженер-геодезист. Галдаев привязывает к колонне трос и с помощью специального механизированного приспособления начинает подтягивать, выравнивать колонну — сперва на шесть миллиметров, потом еще на восемь миллиметров. «Еще четыре миллиметра», — доносится голос геодезистки. Так миллиметр за миллиметром Иван Галдаев добивается нужной точности установки.