Разные годы
Шрифт:
Солнечным сентябрьским днем 1939 года Дуся ехала на пароходе в Анадырь. Прошло десять дней, полных неизвестности, и она увидела берег и бревенчатую столицу Чукотки — Анадырь. Это уже была тундра, с ее редким приземистым кустарником.
В Анадыре она узнала, что ей предстоит еще долгий путь. Попадет ли она к началу учебного года? Там рассмеялись: осталось ведь восемь дней! Конечно, нет. Надо еще добраться до бухты Угольной. Это морем, а там — еще километров двести пешком, по тундре. Дуся задумалась. Да, это нелегкая дорога. Она все же должна торопиться. Как можно добраться в бухту Угольную? Только на пароходе. А когда он пойдет — неизвестно. Она провела
Она думала встретить бородатого и сурового человека в брезентовой шляпе, образ, созданный ее воображением после прочитанных книг о северных рыбаках. Навстречу же ей вышел молодой парень, коренастый и низкорослый. Он выслушал Дусю Слепченко.
— Ночью будет шторм, — сказал он кратко и начал внимательно смотреть на Дусины туфли. На губах у него мелькнула улыбка. Это были легкие городские туфли-лодочки, явно не приспособленные к морскому походу. Дуся уловила усмешку и спокойно сказала:
— У меня есть и сапоги, вы не беспокойтесь. Я понимаю, что идти в море опасно, но я не могу здесь больше сидеть. Вы понимаете?
Андрей Селезнев понял и согласился. Он сказал, что на рассвете катер будет готов к выходу в море. Может быть, удастся пройти до бухты Угольной до начала шторма.
Но шторм застиг их на полпути. На катере находилась команда из пяти человек и Дуся Слепченко. Сперва на море появились «беляки». А к вечеру катер бился о волны, как прибой о скалистые камни. И брызги летели на палубу, в узкую каюту, где на жесткой скамье лежала Дуся. Ее укачало, и, уткнувшись лицом в мешок, она тихо стонала. Больше всего она боялась, что к ней спустится Андрей Селезнев и начнет упрекать ее. Подумав об этом, Дуся подняла голову и увидела Андрея Селезнева. Он стоял перед ней в брезентовом плаще, вода стекала с него. Лицо его было злое.
— Наверх, — вдруг сказал он повелительно, — наверх! Там легче будет, на свежем воздухе, — заключил уже тихо.
Он хотел ее поднять, но Дуся отстранила его, поползла по ступенькам на палубу, цепляясь за поручни. Волна окатила ее своими брызгами. Она постояла у рулевой рубки с полчаса и как будто ожила. И с той минуты Дуся не покидала палубу. Она стояла молча и спокойно, как стоит капитан во время бури. Два дня и две ночи шел катер вдоль берега, и бессменно сидела у якоря молодая девушка. Она спускалась вниз только за чаем для экипажа или за консервами. Она заботилась о каждом, но отказывалась от их заботы сама.
И за эти двое штормовых суток она поняла, что вступила в новую жизнь, полную неожиданностей и суровых испытаний. И полюбила эту жизнь.
В бухте Угольной она распрощалась с Андреем Селезневым, поблагодарила весь экипаж катера. В маленьком поселке, где жили геологи, искавшие уголь, Дуся встретила и двух чукчей из Майна-Пыльгино. Они пришли ей навстречу за 200 километров. И тут она вспомнила о самом главном — она же не знает чукотского языка. Ну, что же, придется изучить язык. Когда она сможет пойти? Дуся задумывается на мгновение
— Утром — я очень хочу спать!
Но ей не удалось уснуть, потому что в бухте Угольной был вечер, ее пригласили на танцы, там она неожиданно поднялась и прочитала «Мцыри». Только потом уснула до полудня.
Ее провожали всем поселком. В лыжном костюме и в сапогах, с рюкзаком за спиной она пошла в тундру.
Восемь дней шла Евдокия Слепченко в Майна-Пыльгино. Ночевала на влажном оленьем ягеле, в спальном мешке. За эти дни выучила много слов, во всяком случае самых необходимых. Всю дорогу она распевала, и чукчи прозвали ее певуньей. Проводники следили за ее покоем, и когда она ложилась спать, они сидели у изголовья и бодрствовали, хоть Дуся и противилась этому. И когда она пришла к своей школе, к месту своего будущего жилья, там собралось все население Майна-Пыльгино. Так велико стремление людей к знанию, так велико уважение к женщине, которая, сама того не замечая, совершает подвиг!
И вот начались трудовые будни молодой учительницы. Школа помещается в трех круглых деревянных ярангах. Дуся преподает в двух классах — во втором и третьем. Здесь дети уже знают русский язык. Но ей приходится объяснять и повторять каждое выражение трижды. С рассвета до поздней ночи учит других и учится сама. Она поняла, что самое главное у нее есть: она полюбила свое дело, детей, Чукотку, эту богатую землю, всей душой. И чукчи платят ей тем же: они полюбили ее как верную дочь русского народа, — веселую, жизнерадостную, смелую во время опасности и крепкую в дни испытаний, стройную и голубоглазую девушку с большой и сильной душой.
С ВОСТОКА НА ЗАПАД
С чувством удовлетворения уходят в этом году полярные моряки на Большую землю. Все задуманное осуществлено, ни один корабль не отступал перед льдами, упорная борьба людей со стихией увенчалась успехом.
Корабли уже покидают Арктику. Только в Игарке — лесной гавани, сооруженной за Полярным кругом, грузятся последние транспортные суда. Скоро и они отправятся на запад. Закончил свой поход ледокол «И. Сталин». Северный Ледовитый океан снова до следующей навигации отдается во власть тяжелых льдов.
Три сложные операции выполнили полярные моряки в течение короткого арктического лета. Флагман арктического флота прошел через весь Северный Ледовитый океан из Баренцева моря до Тихого океана и вернулся в Баренцево море. Этот гигантский рейс осуществлен в течение одной навигации, без зимовки в Арктике и на Дальнем Востоке. На побережье Ледовитого океана началось сооружение полярных портов и освоение угольных месторождений. По Северному морскому пути прошли караваны кораблей. Все это дает полярным морякам право говорить, что они вступили в полосу нормального судоходства в северных водах СССР.
Каждая из этих трех операций имеет глубоко жизненное значение для Арктики. Поход ледокола показал, каких конструкторских успехов добились люди, проектировавшие корабль, на какие вершины технической культуры они поднялись. Корпус ледокола был испытан в тяжелых льдах, корабль двигался, обнаруживая выносливость, ледовые качества. Как известно, ледокол проводил караван кораблей с запада на восток, выполняя в то же время роль флагмана арктического флота. Но весь свой путь через шесть полярных морей, через ледовые барьеры и штормы ледокол прошел как подлинный арктический властелин, не задерживаясь без цели в океане, почти избегнув дрейфа во льдах, — этого печального спутника всех арктических походов.