Разомкнутый круг
Шрифт:
– Господин поручик, ради бога! Любую услугу…
– Вы, я слышал, полтора года в Конногвардейском и во дворец в караулы ходили…
– Именно так. И не раз.
– Тогда окажите любезность и возьмите на себя командование послезавтра внутренним караулом в Зимнем, хотя формально старшим пойду я, а вы моим помощником…
– Отчего же, господин поручик, со всей душой! Ничего страшного в том нет. Мигом все покажу и обучу…
Побеседовав таким светским образом, довольные друг другом, сослуживцы разошлись по своим делам.
В
– Поручик, как бишь его… ах да! Гуров – звезд с неба действительно не хватал, пока неожиданно не посватался к богатенькой старой деве… Она, разумеется, долго не ломалась и, не жадничая, вручила поручику руку и средства…
Княгиня навострила ушки и отложила вышивку.
– Словом, проявил находчивость и женился на деньгах и положении!.. Правда, супруга несколько постарше, лет так на десяток… и с бельмом… Арсеньев имел честь видеть ее, но зато тестюшка похлопотал на радостях, позолотил кому надо ручку, и вот он, результат – зять в гвардии!
Слушая мужчин, княгиня то надувала губки, то хмурила лобик, то хихикала.
С друзьями Максим теперь виделся реже: Голицына произвела его в свои пажи и таскала за собой на обеды и званые вечера. Рубанов уже посетил молчаливого генерала, Василия Михайловича, двух голицынских подруг и готовился к выходу в «большой свет», как говорила княгиня Катерина, – намечался бал у вельможи с лентой.
– Возможно присутствие государя! – радовалась она и, усадив корнета в карету, помчалась с ним к французу портному.
Вне строя кирасирские и гусарские офицеры помимо общеармейских сюртуков носили вицмундир, являвшийся парадно-выходной формой. А у кавалергардов и конногвардейцев, по велению императора, имелось два вицмундира. Как раз их-то и пришлось примерять полдня бедному мученику, к тому же перед ними к портному пожаловала чопорная старушка с двумя кавалерийскими сосунками-корнетами.
«Видно, бабушка и внуки», – решил Максим.
Мальчишки были на голову ниже Рубанова, худенькие и щуплые и, ко всем прочим недостаткам, служили в драгунах.
Княгиня с бабушкой с таким жаром принялись обсуждать форму, забыв о своих подопечных, словно ждали этого момента всю жизнь. Щупленьких драгунов, извинившись перед княгиней и Максимом, француз повел примерять панталоны: бальной одеждой в драгунских и уланских полках при строевом мундире были белые панталоны, белые чулки и башмаки с серебряными пряжками.
– Вам
Наконец дошла очередь и до Максима. Пока он надевал в примерочной комнате чулки и панталоны, княгиня еще терпела, но, когда за дверью послышалось с акцентом: «А потом вицмундирчик-с!» – терпение ее лопнуло, и дикой кобылицей с горящими глазами она ворвалась в примерочную, едва не затоптав посланца далекой Франции, который, лежа на полу, размечал место для пуговиц на панталонах, застегивающихся под коленом.
Княгиня, приподняв платье, шмякнулась рядом с ним и деятельно включилась в обсуждение длины панталон, при этом вступив в спор с французом. Временами она с такой силой теребила Максима за ногу, что тот едва не терял равновесие.
Подошла очередь вицмундира. Щеки княгини раскраснелись, и, невежливо оттолкнув француза, она сама накинула на плечи Максима красный вицмундир. Он оказался точно впору. Поспорить здесь было не о чем, что весьма озадачило княгиню. Она окинула взглядом темно-синие воротник и обшлага с золотыми петлицами, отодвинулась на шаг и, кажется, осталась довольна, внимательно проверив, как пришиты петлицы на рукавах и фалдах.
– Прекрасно! – выдала ремарку.
Затем подошла очередь второго вицмундира – темно-зеленого. Здесь у княгини нашлись десятки замечаний.
– Не-ет! У кавалергардов цвета на втором вицмундире продуманы с большим вкусом – черный бархат воротника и серебряные петлицы много импозантнее и более подходят к зеленому цвету, нежели конногвардейские темно-зеленые воротник и обшлага, – затараторила она по-французски.
– Зато, мадемуазель, взгляните на эти прелестные красные выпушки с золотыми петлицами!. – осмелился перебить ее портной.
По лицу княгини Максим догадался, что замечательные красные выпушки не принесли покоя и облегчения ее истерзанной душе…
После француза портного направились к русскому сапожнику за бальными башмаками и еще одной парой ботфортов.
По дороге Максим размышлял о том, что навряд ли он потянул бы без Голицыных службу в Конногвардейском полку.
18
В оставшиеся до бала несколько дней княгиня Катерина самозабвенно взялась обучать корнета танцам.
– Надевайте, мон шер, красный вицмундир, чулки и башмаки… это должно стать вашей второй кожей.
В качестве «второй кожи» Максима больше бы устроили ботфорты со шпорами и белые колет и рейтузы. Страдальчески вздохнув, он шел за ширмы переодеваться, а княгиня, посадив за клавикорды гувернантку-француженку, нетерпеливо ждала партнера.
– Господин корнет! Ежели вы тотчас же не явитесь, то я буду вынуждена пойти помочь вам…
Тяжко вздыхая, Максим выбирался из-за ширмы, застегивая на ходу вицмундир.