Разорванная Земля
Шрифт:
— Правда, сержант, но это мало, что объясняет. Мы знаем ещё о нескольких десятках таких же лакун, так называемые зоны первого типа. Если верить нашим учёным, время в том удивительном пространстве замерло и не изменяется. Это в каком-то роде похоже на состояние, в котором находилась наша вселенная в первый же миг после Большого Взрыва. Понимаешь?
— Не очень. Как же тогда они выбрались?
— Вероятно, с помощью артефакта.
— Сферы Римана? — нисколько не удивившись, спросил Бугай. — Кажется, это не просто опасная штука, а очень опасная.
— Так и есть.
— Лично меня весьма напрягает, что они сами передали её нам.
— И это ты ещё не знаешь всего, что знаю я, — усмехнулся Метисов. — Скажу тебе по секрету, эта история непосредственно связана с Беликовым-старшим.
— С тем предателем? — изумился Бугай. — Почему вы так думаете?
— А ты разве не знаешь, что он присутствовал при запуске Красного Протокола, в закрытом лабораторном центре с собственным генератором хромоплазмы? Это было в черте Москвы, а если точнее, в Зеленограде-1.
Сержант покачал головой, чем вызвал досаду на лице полковника.
— «Чёрный Лебедь». Тебе знакомо это название?
Бугай вопросительно уставился на командира.
— Ну конечно! Это же федеральная тюрьма для особо опасных преступников. Разве нет?
— Ну хоть в этом ты знаешь толк, — усмехнулся полковник. — Всё верно, тюрьма и есть. Когда-то, чтобы скрыть важный лабораторный комплекс от врагов Родины, его разместили глубоко под землёй, а сверху построили самую охраняемую тюрьму нашей страны. В ту секунду, когда Беликов вмешался в физический процесс, он не только разрушил привычный нам мир, но и «заморозил» себя вместе с заключёнными Чёрного Лебедя, а также со всеми жителями Москвы. А затем, спустя два года, сразу после Второй Волны, из нашей погибшей столицы появилась шестерка Зиверга. Не наводит на кое-какие мысли?
Бугай задумался.
— Считаете, что у этих событий есть связь?
— А разве нет? Преступники вырвались из тюрьмы, расположенной над местом запуска Протокола.
— Но ведь их лидер, как его там…
— Пантелеймон Зиверг.
— Да, Зиверг. Он ведь не был преступником как остальные?
— Здесь ты прав, — пожал плечами Метисов. — Он был действующим сотрудником адвокатской компании своего отца, «Зиверг и Сыновья». Однако сам отец когда-то являлся вором в законе. Похоже, именно это связало всю семейку и принадлежащую им компанию с преступным сбродом… Ладно, Бугай. Хватит уже отвлекать меня от работы. Сейчас не лучшее время предаваться историям из прошлого.
— А чем вы так заняты, товарищ полковник? — не сдержавшись, поинтересовался сержант.
— Изучаю карту местности. Чтобы планировать дальнейшие действия, мы должны выяснить не только силу врагов, но также особенности имеющегося ландшафта, — Метисов грозно ткнул пальцем в разложенную на столе топографическую карту. Он не стал рассказывать Бугаю, что ко всему прочему пытается обнаружить место, через которое Клешня вывозил из Шахтинска свой товар. Это могло им понадобится, в случае, если Фёдор не справится с починкой городских ворот.
— Тогда только один вопрос. Есть ли сведения от группы Шеварднадзе? Что-то я волнуюсь за них.
Полковник усмехнулся.
— Не беспокойся. Недавно они выходили на связь. Приоритетная задача выполнена, и они уже возвращаются. Скоро встретишься со своими дружками.
— Спасибо, товарищ полковник. Вы словно камень сняли с моего сердца.
— Всё, не трать моё время. Ступай, сержант. Ступай.
Бугай поспешно вышел из штаба, оставив Метисова наедине с собой. А ведь в самом
Борис Акудник. Кажется, он не очень поверил словам Метисова, когда тот сообщил ему о смерти отца и остальных людей в лаборатории. Страшное зрелище. Профессор, сотрудники, даже Гришка. От такого действительно можно было поехать крышей. Вот он и поехал, с сочувствием подумал Метисов. Эх, когда уже сюда прибудет генерал? Только он сможет вычистить местные Авгиевы конюшни и разобраться со всеми врагами ССВЛ.
***
Поход в химическую лабораторию закончился весьма успешно. Теперь в его сумке (сумку нашёл там же) имелось аж целых три дымовые шашки и две жестяные банки, способные разорвать человека на куски. По прошествии часа, когда Борис покинул институт, на его лице блуждала довольная улыбка. Теперь он чувствовал себя более спокойно, испытывая некую иллюзию того, что он, наконец, готов к опасностям, подстерегающим путника в городе.
Сориентировавшись по бледному солнцу, выглядывающему из-за низких туч, он приблизительно понял, в каком направлении находится район зловредной старухи. Ох и не повезёт ей скоро, со злобой подумал юноша, а потом раздражённо фыркнул. Что, собственно, он сможет ей предъявить? Может быть, убьёт, как Раскольников свою процентщицу? Или, например, сломает ей ногу, чтобы не повадно было? Вот уж вряд ли. Любой из местных бандитов запросто бы сделал всё это и даже не поморщился. Но только не он. Даже шрам на лице, которым он частенько любовался на привалах, не более чем маска, пустое желание быть кем-то другим, сильным и жестоким, если потребуется. К сожалению, маска всё ещё не превратилась в лицо.
Перебежками он начал двигаться в сторону жилого массива на севере города. Судя по знакам, там находился спальный район, Шабаны. Какое мерзкое название… Неожиданно Акудник дёрнулся в сторону, на долю секунды опередив своего врага. Обострившееся до предела чувство опасности спасло молодого человека и на этот раз. Когда Борис обернулся, то с ужасом увидел позади себя вонючую зелёную лужицу, растворяющую асфальт. Одновременно с этим раздался отвратительный квакающий смех.
— Ты думал, что обманул меня, комарик? Вот же умора. Полагаешь, что такой как ты, жалкий и слабый человечишка, смог бы обмануть кого-то из нас?
Борис стиснул зубы от бешенства. Он всё ещё не видел своего врага. Откуда доносится голос? Неожиданно с высоты трёхэтажного здания — корпуса машиностроительного факультета — спрыгнуло странное существо, напоминающее уродливую бородавчатую жабу. Вместе с тем в его лице угадывались человеческие черты, и это было ещё более отвратительно. В отличие от своего закадычного товарища Крокодайла, который постоянно носил изысканный кожаный костюм с галстуком, это существо было одето в нелепые яркие тряпки, с грязными коричневыми пятнами и дырками от кислоты.