Разрушенная
Шрифт:
Например, с папой.
Вечером решаюсь на попытку. Объясняю Стелле, почему не могу поверить в то, что папа отдал меня АПТ. Рассказываю, как он проник в охрану АПТ, туда, где меня держали, как ночью выкрал из помещения. Как мы бежали через пески к лодке. Потом я споткнулась, и нас настигли. Как Нико обеими руками поднимал пистолет. Отец лежал на песке и просил меня закрыть глаза, велел никогда не забывать, кто я на самом деле. Я не смогла отвести взгляд. Видела, как он, умирая, смотрел мне в глаза.
Я
Стелла плачет. Всхлипывает, глотает слезы. Она не знала, как умер папа, не знала даже, умер ли он. Знала только, что исчез, да так и не вернулся.
Она не догадывалась, что в этом есть моя вина.
Но, несмотря на ее рыдания, могу сказать: она еще верит, что именно папа забрал меня у нее.
Осторожно, как шпион, пересекаю школьный двор, постоянно наблюдая за учительницей, дежурящей на игровых площадках. Выжидаю, когда она отвлечется. Какие-то мальчишки задирают и пихают друг друга; столкновение перерастает в драку. Крики усиливаются, все, вытянув шеи, наблюдают, затем, наконец, драку замечает учительница и спешит туда.
Я с натугой сглатываю, поднимаю запор на воротах и выскальзываю наружу. Они закрываются за мной со слишком громким стуком. Я на воле! Бегу вверх по дороге, искоса поглядывая, — вдруг кто-нибудь выскочит из ворот и заставит вернуться в школу. Меня не должны хватиться.
Рука в кармане все еще сжимает найденную под подушкой записку. Папа уже несколько дней как пропал… После того вечера. Я гоню мысли о том дне, моем дне рождения, о словах бабушки. Мама с папочкой так кричали поздно вечером. А когда я проснулась, он пропал, осталась одна пустота.
Но теперь все в порядке, должно быть в порядке. Достаю записку, которую со вчерашнего дня перечитала десять миллионов раз.
«Дорогая Люси, я на очень важном секретном задании, и мне нужна твоя помощь! Завтра в обед приходи к Детям Гор и жди дальнейших указаний. Никому не говори.
Люблю, папа».
Вот видишь: «Люблю, папа». Все это какая-то ужасная путаница, и он хочет мне объяснить, а потом все будет хорошо.
Ноги почти летят вверх по улицам, где на меня уже вряд ли обратят внимание, потом все выше по дорожке, по холму; я не сбавляю скорость.
Вбегаю через ворота на поле — его нет. Может, он спрятался за одним из камней? Спешу к тому месту, откуда мы начинаем, и принимаюсь на ходу во весь голос пересчитывать камни, ожидая, что он вот-вот выскочит, и поэтому опасаюсь каждого валуна.
Я возле четырнадцатого, когда от других ворот до меня доносится шум автомобиля. Там парковка.
Через секунду ворота отворяются, но это не папа. Незнакомый мужчина идет ко мне через поле, я не обращаю внимания и продолжаю считать, но беспокоюсь. Папа, выходи, где бы ты ни прятался. Выходи сейчас же!
Но мужчина до меня не доходит. Он останавливается в центре кольца, секунду смотрит на меня, потом на одни и другие ворота.
— Ты секретный агент Люси?
Я замираю на месте. Только папа так меня называет.
— Вы кто?
— Я специальный агент Крейг. Доставил тебе дальнейшие указания от агента Ховарта.
Ого. Я глазею на него. Папа — агент Ховарт! Но он никогда не привлекал других агентов к нашим играм. Должно быть, он настоящий агент!
Отдаю ему честь.
— Говорите.
— Агент Ховарт приказывает тебе сопровождать специального агент Крейга — то есть меня, — он подмигивает, — в шпиономобиле. Я отвезу тебя к агенту Ховарту, и там ты узнаешь все о своем задании.
Чувствую себя неуверенно, шагая через поле к парковке. Агент Крейг идет позади, медленнее меня, и я оглядываюсь. Он внимательно наблюдает за камнями, за горами. За мной.
Возле машины я останавливаюсь.
— Где папа?
Он открывает дверцу.
— Садись, секретный агент Люси. Очень скоро ты увидишь, куда мы едем. — Он улыбается, а ноги мои вдруг прирастают к земле. Я вспоминаю, как в школе миссис Медуэй говорила, что нельзя ходить с людьми, которых не знаешь. Но я знаю папу, а этот человек отвезет меня к нему. Значит, все в порядке, разве не так?
Он кивает, словно слышит мои мысли.
— Все прекрасно, Люси, мы поедем прямо к твоему отцу. Он хотел сам прийти, но за ним следят. Поэтому последние несколько дней ему приходилось скрываться.