Разрушительная ложь

Хуан Ана

Ночь таила опасности, но казалось, тени исчезали всякий раз, когда рядом был Кристиан.

Даже капризный и несговорчивый, он оставался источником безопасности.

– Да, – ответила я. – Приятно.

Глава 15

Стелла

Несмотря на мое нежелание идти на открытие галереи на прошлой неделе, это мероприятие прервало мой собственный домашний арест.

Кроме того, после первой записки мой преследователь умолк, и это успокаивало. К среде

я достаточно расслабилась, чтобы снова выйти из дома в одиночку.

Так уж устроены люди. Мы настроены на выживание и при любой возможности убеждаем себя, что наши проблемы не столь серьезны, как нам казалось.

Надежда и отрицание. Две стороны одной медали. Они удерживают от падения в колодец отчаяния даже в самые темные времена.

Я съездила к Мауре, закупила продукты и встретилась с Лайлой за чашечкой кофе – предметом нашего обсуждения стал модный дизайн.

Но с Кристианом мы не виделись – он был слишком занят работой. По крайней мере, он так сказал. Возможно, наше взаимодействие в галерее смутило его так же, как и меня.

Мой карандаш замер из-за воспоминаний. Грубость его голоса, пьянящий аромат кожи и специй, прожигающие одежду прикосновения…

В груди заныла тревога.

Я поерзала на стуле и покачала головой, перенаправив внимание на непосредственную задачу – стопку незавершенных набросков, добытых из глубин комода после встречи с Лайлой.

За годы их накопилось несколько десятков. Я начинала каждый с намерением запустить собственный бренд, но потом возникали неуверенность в себе и синдром самозванца, и я отказывалась от идеи ради очередной фотосессии или публикации в блоге. Того, что я умела и что приносило успех.

Но не в этот раз.

Попытаться и потерпеть неудачу лучше, чем не пытаться вообще.

Слова Лайлы не выходили у меня из головы. Кто-то впервые сказал мне, что потерпеть неудачу – нормально.

Когда я росла, неудача считалась неприемлемой. Отлично или никак. Однажды я так переволновалась из-за четверки за контрольную по математике, у меня началась крапивница, и меня отправили в кабинет медсестры.

В Тайере было не сильно лучше; университет кишел патологическими отличниками. А касаемо работы в журнале… ну, помните, что произошло, когда я допустила ошибку.

Но я больше не жила с родителями, не училась в колледже и работала исключительно на себя.

Я могла делать все, что заблагорассудится, особенно с новыми контрактами.

Мне не хотелось потерпеть неудачу, но мысль, что это не станет концом света, освобождала творческую энергию.

Когда я пыталась рисовать в последний раз, я застряла, перечерчивая одни и те же линии, и в итоге выбросила все из-за разочарования.

Теперь мой карандаш летал по листу бумаги – я рисовала кружевные узоры на блузке и элегантный силуэт вечернего платья.

Совсем иная разновидность творчества,

чем блог и социальные сети.

Их я делала для других людей.

А это – для себя.

Я полюбила моду с того момента, как в восемь лет утащила в свою комнату мамин «Вог». Дело было не только в одежде, а главным образом в том, как она превращала человека в того, кем он хотел стать.

Воздушная принцесса, стильный генеральный директор, крутой рокер или ретро-звезда. Нет ничего невозможного.

В семье, где правила соблюдались беспрекословно, а путь к успеху пролегал через Лигу плюща к одной из дюжины «приемлемых» профессий, хаотичный и красочный мир моды манил меня, словно песня сирен в темноте.

Я закончила первый набросок и перешла ко второму.

Крошечное семя гордости прорастало с каждым выполненным наброском. Для кого-то это просто рисунки, но для меня они стали доказательством упорства после многих лет самоконтроля.

Иногда закончить что-то – уже победа.

Я была так поглощена работой, что не осознавала, сколько прошло времени, пока не заурчал желудок.

Глянув на часы, я поняла: уже два часа дня. Я рисовала с девяти утра без перерывов.

Несмотря на искушение пропустить обед и продолжить, чтобы не упустить вдохновение, я заставила себя переодеться и купить еды в кафе рядом с «Миражом».

Обед уже прошел, но в маленьком заведении толпился народ.

Мне не хотелось больше никуда идти ради чая и бутербродов, и потому я заняла место за хмурой женщиной в сером костюме и стала ждать.

Я по привычке вытащила телефон и зашла в свой профиль.

Последним я разместила снимок, сделанный фотографом в художественной галерее. Он произвел даже больший фурор, чем наша дебютная фотография, и количество подписчиков уже достигло 950 тысяч. Такими темпами к лету я доберусь до миллиона.

Вместо предвкушения этой перспективы я могла сосредоточиться только на изображении обнимающих меня рук Кристиана.

Так похоже на настоящую пару. Иногда – например, когда он утешал меня после обнаружения записки, или посадил к себе на колени, когда я рассказала ему о преследователе – мы чувствовали себя настоящей парой.

Живот сжался от тревоги.

Ситуация с преследователем нарушила наши договоренности. Она связала нас с Кристианом сильнее, чем мы изначально планировали, и я…

Наше фото сменилось уведомлением о входящем звонке.

«Деламонте», Нью-Йорк.

У меня перехватило дыхание, и все мысли о Кристиане улетучились.

– Здравствуйте. – Мое спокойное приветствие противоречило волнению. Из-за бурлящей массы выглянула надежда, но я прогнала ее прочь.

Я не хотела разочароваться, когда – если – «Деламонте» сообщат, что нам не по пути.

– Привет, Стелла, это Луиза из «Деламонте». Как вы?

– Хорошо. Как вы? – Я вытерла свободную руку о бедро.